Верена Райнхардт - Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

— Добрый вечер! Кто вы такие и с какой целью прибыли в Баранью Голову? — спросил один из них, жуя бутерброд с колбасой.

— Мы курьеры, — объяснил Брумзель. — Прибыли с целью поужинать и устроиться на ночлег.

— Хорошо, ваши имена, пожалуйста, — произнес тот, что был потоньше, потянувшись за блокнотом и карандашом. — Обычная формальность, вы понимаете.

— Игнатий Чорн, — выпалил Брумзель.

— А вы? — стражник посмотрел на Фридриха.

— Эм… э… Фридрих Львиный… Зайцехвост, — запнулся Фридрих. И тут же пожалел, что не успел выдумать что-нибудь получше.

— Хорошо, проходите, — буркнул стражник.

Фридриху было стыдно. Нужно срочно что-то придумать на следующий раз, потому что вранье и импровизация — не его конек. Весь красный от стыда, он семенил за Брумзелем, пока тот не остановился у фонтана на рыночной площади.

— Ну, куда отправимся ужинать? — спросил он, потирая передние лапки от нетерпения. — Налево или направо? Туда или сюда?

Фридрих очнулся от размышлений.

— Эм-м… Как скажешь, — пробормотал он.

Брумзель бросил на него взгляд.

— Имя ты себе выбрал не высший класс, но теперь уж придется им пользоваться, — тихо сказал он. — Пока что ты Фридрих Зайцехвост, летчик-курьер, а родом ты из… ну, скажем, из Ласточкиной Горки. Если кто-нибудь заведет с тобой разговор о Ласточкиной Горке или о твоих родственниках, просто меняй тему. Нет, лучше говори, что вспоминать о прошлом не любишь, потому что одна барышня из Ласточкиной Горки разбила тебе сердце. При этом нужно просто сидеть с грустным видом и смотреть в стакан с пивом — и сойдет.

Фридрих рассмеялся:

— Ну, раз ты думаешь, что такое сработает!

Они пошли бродить по улицам. Город был выстроен из серого камня, здания в нем были темные и неуклюжие. К тому же большинство домов высотой в несколько этажей так сильно расширялись кверху, что стены их почти касались друг друга. Фридрих даже заметил, что иногда жители верхних этажей пожимали друг другу руки через окна или передавали какие-то вещи. В городе имелось несколько взлетных башен, но и в них не было ни капли элегантности… В Бараньей Голове ничто не напоминало сказочную архитектуру Белоскалья. Фридрих старался смотреть во все глаза, чтобы ничего не пропустить. Улитки, которые ползли по стенам домов, навьюченные свертками и пакетами, так его поразили, что он перестал следить, куда наступает. И в следующее мгновение упал, споткнувшись о рулон ткани.

— Ой, простите, пожалуйста! — сказал он и тут же почувствовал себя идиотом: рядом никого не было видно.

— Ничего страшного, — пискнул чей-то голосок, и рулон вдруг приподнялся с земли. Под ним стоял крошечный желтоватый муравей — он взвалил ткань на спину и побежал дальше, словно рулон ничегошеньки не весил. Только тут Фридрих увидел, что по улице двигалась целая колонна желтых муравьев с такими рулонами. Муравей, которого он задел, пробежал немного вперед и снова занял свое место в колонне. Фридрих от удивления замер и принялся чесать в затылке.

— Не беспокойся, — раздался голос Брумзеля у него за спиной. Шмель хлопнул его по плечу. — Если ты и дальше будешь вести себя настолько по-дурацки, никому и в голову не придет тебя в чем-нибудь заподозрить.

— Да, надо было его спросить, где тут можно поесть, — съязвил Фридрих.

— Если мне не изменяет память, у Южных ворот есть коптильня, — сказал Брумзель. — Там вкусно кормят. И заведение как раз такого рода, где на курьеров никто не обратит внимания.

Фридрих двинулся за Брумзелем. Похоже, в Скарнланде действительно все животные разумны и умеют говорить. Если б у него на родине было так же, подумал он, о тишине и спокойствии можно было бы только мечтать!

Наконец Брумзель остановился перед широким приземистым зданием. Через распахнутые косые окошки на первом этаже наружу вырывались обрывки разговоров и звон посуды. «Жирный трактир» — было написано большими буквами над дверью, но и без этой подсказки с первого взгляда можно было догадаться, что ждет внутри.

В заведении стоял фритюрный чад. Ламп было почти не разглядеть, воздух не двигался, а за низкими дощатыми перегородками вокруг неуклюжих столов сидели люди с угрюмыми лицами. Когда Фридрих с Брумзелем направились к стойке, никто на них не обратил внимания.

— Драсти, — произнес толстый волосатый мужчина за стойкой. — Что брать будем?

— Мне пыльцу в меду, — заказал Брумзель. — И обжарьте хорошенько.

Фридриху от одной мысли о таком блюде стало настолько не по себе, что он никак не мог сообразить, что же ему заказать.