Джон Конноли - Книга потерянных вещей

— Нет! — выл Скрюченный Человек.

У него трескалась кожа, и наружу вырывались вонючие испарения. Все кончено, все. После бесконечного времени, сверх всякой меры, после всех нерассказанных историй, его жизнь подошла к концу. И настолько велика была его ярость, что он вонзил ногти в собственный скальп и принялся терзать его, раздирая кожу и плоть. На лбу у него показался глубокий порез, который он тут же растянул до переносицы, а потом разорвал себе рот. Теперь в каждой его руке было по половинке черепа, глаза бешено вращались, а он все раздирал себя. Гигантская рана протянулась до горла, через грудь и живот, пока не достигла паха, после чего его тело распалось на две половины. Из этих половин Скрюченного Человека посыпались самые мерзкие беспозвоночные, какие только существуют на свете: жуки и клопы, пауки и многоножки, мокрицы и бледные белые черви поползли по полу, извиваясь и корчась, пока не застыли, когда в часах упала последняя песчинка и Скрюченный Человек умер.

Лерой глядел на это, ухмыляясь. Дэвид уже собирался закрыть глаза, готовясь к смерти, как вдруг Лерой содрогнулся. Когда он открыл рот, будто собирался заговорить, у него выпала челюсть и осталась лежать на камне у ног. Кожа ликантропа расслоилась и посыпалась хлопьями, как старая штукатурка. Он попробовал сдвинуться с места, но ноги больше не держали его. Они подломились в коленях, и он ничком рухнул на пол. Лицо и руки пошли трещинами. Он начал скрести плиты пола, но пальцы раскололись, словно стеклянные. Только глаза остались прежними, наполнившись болью и замешательством.

Дэвид смотрел на умирающего Лероя. Он один понял, что происходит.

— Ты был ночным кошмаром короля, а не моим, — сказал он. — Убив его, ты убил себя.

Лерой непонимающе заморгал, а потом застыл. Без чужого страха, способного его оживить, он стал просто изуродованным изваянием зверя. По всему его телу побежали мелкие трещинки, он распался на миллион частей и пропал навсегда.

По всему тронному залу распадались в пыль ликантропы, и оставшиеся без вожаков волки начали отступать в тоннель. Все прибывавшие стражники подняли щиты, образовав стальную стену, ощеренную остриями пик. Они не обращали внимания на Дэвида. Он подобрал меч и побежал по коридорам замка мимо перепуганных слуг и сбитых с толку придворных, пока не оказался на открытом воздухе. Он взобрался на самую высокую стенную башню и оглядел окрестности замка. В армии волков царил хаос. Союзники набросились друг на друга, дрались, кусались, быстрые опрокидывали медлительных в непреодолимом желании убежать отсюда и поскорее вернуться на свои исконные территории. Огромное воинство неслось к холмам, а от ликантропов остались лишь горстки пыли. Покружившись в воздухе, они разлетались на все четыре стороны.

Чья-то рука легла на плечо Дэвида. Обернувшись, он увидел знакомое лицо.

Это был Лесник, весь перемазанный волчьей кровью. Она стекала с его топора, собираясь на полу в темную лужу.

Дэвид потерял дар речи. Он просто выронил меч и крепко обнял своего друга. Лесник ласково гладил мальчика по голове.

— Я думал, ты умер, — вздохнул Дэвид. — Я видел, как тебя утащили волки.

— Ни одному волку не отнять у меня жизнь, — ответил Лесник. — Я сумел пробиться к хижине барышника. Оказавшись там, я забаррикадировал дверь и потерял сознание, потому что был изранен. Много дней прошло, прежде чем я смог пуститься по твоему следу, и только теперь пробился сквозь орды волков. А сейчас мы должны как можно скорее покинуть это место. Долго оно не выстоит.

Дэвид почувствовал, что зубчатая стена качается у него под ногами. В ней образовалась брешь. Все постройки замка тоже поползли широкими трещинами, кирпичи посыпались на булыжную мостовую. Лабиринт тоннелей под замком обрушился, и мир королей и скрюченных людей разваливался на части.

Лесник повел Дэвида во двор, где ждала лошадь. Он предложил мальчику оседлать ее, но Дэвид побежал в конюшню за Сциллой. При виде его лошадь, напуганная шумом битвы и волчьим воем, с облегчением заржала. Дэвид похлопал ее по лбу и зашептал что-то, успокаивая, а потом оседлал и вслед за Лесником поскакал из замка. Конные стражники уже кинулись вслед за убегающими волками, отгоняя их все дальше и дальше от поля брани. Через главные ворота тянулся непрерывный людской поток: слуги и придворные, нагруженные провизией и всем ценным, что могли унести, покидали замок, разваливающийся у них на глазах. Дэвид с Лесником направили лошадей в сторону от всеобщей суматохи, и лишь отъехав на безопасное расстояние от волков и людей, остановились на бровке возвышавшегося над замком холма. Оттуда они смотрели на разрушающийся замок, пока на его месте не осталась гигантская яма, над которой клубилось плотное облако пыли. Они повернули коней и скакали много дней, пока не достигли того самого леса, где оказался Дэвид, когда впервые попал в этот мир. Теперь лишь одно дерево было помечено бечевкой, ибо со смертью Скрюченного Человека исчезло и его колдовство.