Линор Горалик: Несколько (довольно странных, если вдуматься) историй про царя Соломона [Сетевой вариант]

— Так уж и один? — льстиво сказал матёрый демон Асмодей. — Да у тебя, начальник, одних жён восемьсот сорок человек. Они тебя, небось, любят. Носки штопают, всё такое. Разве ты с ними поговорить не можешь?

Царь Соломон посмотрел на Асмодея слегка затравленно.

— Ты, лапонька, пытался когда-нибудь поговорить с восьмьюстами сорока женщинами? — спросил он.

— Нет, — сказал Асмодей честно. — Господь миловал.

— Ну так и молчи, — печально сказал царь Соломон и тяжело вздохнул от жалости к себе.

Потому что царь Соломон был, конечно, очень, очень, очень мудрым человеком — но всё-таки просто человеком. И у него были свои слабости. А матёрый демон Асмодей вдруг тихонько улыбнулся и как-то нехорошо зыркнул на Соломона всеми своими глазами одновременно — но царь Соломон с тоской размышлял о своей сложной семейной жизни и ничего не заметил. А матёрый демон Асмодей льстиво сказал:

— Ты, начальник, не журись, — (то есть на самом деле демон Асмодей сказал совсем другое слово, но мы не будем его повторять, потому что оно довольно грубо звучит даже в устах матёрого демона с зелёными когтями на ногах). — Ты мне тоже нравишься, ты хороший человек, хоть и, уж прости, бабник немножко. А только ты извини, но никакой дружбы между нами выйти бы не могло.

— Это почему это? — немного обиженно спросил царь Соломон.

— Да потому, начальник, что я бы такой дружбы не потерпел, — сказал демон Асмодей сладким-сладким голосом и честно-честно зазыркал всеми своими глазенапами. — Уж слишком ты, начальник, откровенно меня сильнее. И кольцо твоё волшебное тут, извини, ни при чём. Я ж вижу настоящую силу, не дурак. А я гордый, извини. У меня папа был такой гордый, что один раз сам себе палец откусил, лишь бы на лесоповале дрова не пилить. А я и того гордей буду. Я твоей силе завидовать стану. А такая дружба — это, начальник, не дружба.

— Да ладно тебе, — искренне удивился царь Соломон. — Я, конечно, это самое… Слежу за собой. Правильно питаюсь раз шесть в день. Бегаю вокруг дворца от своего секретаря каждое утро, чтобы он меня работать не заставил… Я знаешь сколько ананасов могу одной рукой поднять?

— Миллион, наверное, — льстиво сказал матёрый демон Асмодей.

— Тридцать штук, — гордо сказал царь Соломон. — Это если их в мешок сложить, конечно. Без мешка только один могу, остальные на землю сваливаются.

— Сила-а-а-ач! — восхищенно сказал матёрый демон Асмодей и даже захлопал от восторга нижними лапами так, что когти загрохотали, а верхние умилённо сложил на груди.

— Стараюсь, — скромно сказал царь Соломон. Потому что он, как уже говорилось, был, конечно, очень мудрым человеком — но всё-таки просто человеком.

— Вот и не выйдет у нас, начальник, никакой дружбы, — сказал матёрый демон Асмодей очень, очень огорчённо. — Скажем, придёшь ты ко мне в гости, съедим мы с тобой по парочке баранов, выпьем чего-нибудь приятного бочек восемнадцать — и захотим в шутку побороться. Безо всякого кольца, конечно, — по-честному, по-пацански. Тут-то ты меня — р-р-р-раз! — и на лопатки. А я такого позора не переживу. Гордый я, начальник.

— Да куда ж я тебя на лопатки! Да ты меня одним пальцем на лопатки! Ты ж громадина! — воскликнул польщённый царь Соломон.

— А вот и нет, а вот и нет! — заупрямился матёрый демон Асмодей. — Я громадина, а ты, начальник, силища! Ловчища! Силища, ловчища и хваталища, и даже безо всякого кольца!

— Да вот увидишь, вот увидишь, — воскликнул возбуждённый царь Соломон и в одну секунду сорвал с пальца и бросил на пол своё волшебное кольцо. — Давай, хватай меня! Не стесняйся!..

В тот же миг хитрый и матёрый демон Асмодей, освобождённый от заклятия Соломонова кольца, сгреб царя одной лапой, выскочил из пещеры, издал ужасный демонический вой — и стал таким громадным, что когтями одной ноги сумел покрепче врыться в землю, а когтями другой ноги (рассказывали потом люди) — зацепиться за небесный свод (растяжка у него тоже, видимо, была ничего). А закрепившись, таким образом, как следует, матёрый демон Асмодей радостно захохотал — и бросил царя Соломона себе в рот.

— А ну прекрати! — закричал царь Соломон, уже поняв свою ошибку и стараясь дышать пореже, потому что во рту у демона Асмодея пахло не только мёртвыми баранами, но и финиковыми тянучками — ужасная смесь ароматов, если честно. — Кончай это, зараза! На губу пошлю! Неделю в карцере! На питах и воде!..

Но матёрый демон Асмодей только захохотал ещё громче — а потом изо всех сил плюнул. И несчастный царь Соломон, вопя и размахивая руками, пронёсся по воздуху от самого своего дворца — через весь Иерусалим — к главным городским воротам. И прямо за этими воротами со всего маху плюхнулся в траву. И некоторое время отлёживался в этой самой траве, как, безусловно, отлёживались бы вы, если бы огромный лохматый демон плюнул вами через весь Иерусалим аж за самые ворота. А матёрый (и совершенно бессовестный) демон Асмодей — хоп! — и обернулся царём Соломоном. А потом схватил с земли волшебное царское кольцо, со всей силы забросил его далеко-далеко в море и, посмеиваясь, отправился прямиком во дворец.