Тоон Теллеген - Однажды в полдень

И тогда вновь появился Листоед.

«…» но тогда Белка вовремя прикусила язык, потому крикнула «ай» и больше ничего не сказала.

Листоед приподнял тополь одной рукой, подкинул его на другой и зашвырнул за горизонт. А потом вновь скрылся в траве, не удостоив Белку взглядом.

- А-а, – сказал Муравей на следующий день, когда Белка рассказала ему о своих злоключениях, – так ведь это же был Ивовый Листоед. Ты его что, не знаешь? Раньше их двое было, да один другого как-то раз так ущипнул – ни за что, просто из вредности– что тот возьми да рассыпься в звезды небесные.

Белка больше ничего не сказала и только ощупала шишку на хвосте. Она никогда не знала, можно ли верить Муравью на слово.

ОТ МАЛЕЙШЕГО ШУМАБелка рисковала свалиться. Она спала, лежа на на тонюсенькой ветке. В лесу стояла необычайная тишина. Ручей был гладким, как зеркало, Гусеница не двигала челюстями. Медведь держал перед пастью перемазанный медом большой палец, но в рот не совал. Слеза, выползшая на щеку горюющей о чем-то Стрекозы, так и повисла неподвижно.

Белка спала, и никто и ничто не хотело производить ни малейшего шума, из-за которого она могла свалиться с верхушки дерева.

Но вот один буковый листок сорвался сам по себе и, кружась, полетел вниз. Он закружился вокруг ветки, потом между больших ветвей, вдоль ствола, и наконец опустился на землю. С глухим шумом упал он прямо в мох. Шум был почти неслышный, но все же это был шум, громче самого малейшего шума, и Белка свалилась.

С оглушительным шумом рухнула она сквозь толстые ветки на спину Носорога, отскочила вверх, потом вбок и плюхнулась в воду, взметнув брызги и пустив круги по воде. Бабочка, только что разлегшаяся на берегу реки, чтобы обсохнуть, вымокла до нитки и в ярости вскочила. В порыве гнева она закатила оплеуху Гиене, отчего та расхныкалась и разбудила Щуку в тростниках. Щука порскнула прочь, но наткнулась на тонущую Белку.

- Ай, – сказала Щука. Белка не ответила, поскольку под водой ничего толком сказать не могла, но вынырнула из воды, к небу, а потом дальше, под облака.

Там она повисела еще немного, размышляя, куда бы ей было лучше всего приземлиться, и выбрала траву на поляне. Там, поджидая ее, сидел Муравей, с которым они вместе поели вкусненького, а потом отбыли в неизвестном направлении.

Когда спустилась ночь, никто по-прежнему не знал, куда они направились. Сами они знали об этом и того меньше.

К КОНЦУ ДНЯБелка притомилась. Она свесила ноги с ветки, откинулась на ствол и закрыла глаза, подставив лицо низкому солнцу.

За ее сомкнутыми веками возник пляж. На одном конце его стоял Сверчок, на другом – Кузнечик.

- Вот я тебя, – сказал Сверчок.

- А я тебя, – сказал Кузнечик.

- Вы что? – хотела закричать Белка, но там, за закрытыми веками, она не могла выдавить ни звука.

Внезапно они ринулись вперед, Сверчок с Кузнечиком, и с яростью накинулись друг на друга. Панцири, усики, руки, челюсти – все хрустело и крошилось.

Белка металась вокруг них, наблюдая, как от двоих друзей остается одна большая куча обломков на песке, возле самой воды, и что вот-вот начнется прилив. Потом все затянулось темной пеленой.

Белка снова раскрыла глаза. Солнце зашло. Прохладный ветер обдувал дерево, на котором она сидела. Белка поежилась и вошла в дом.

«И стоило закрывать глаза, чтобы увидеть такое?» – сказала она про себя. Но, как только глаза ее начали различать мебель в темноте комнаты, она заметила Сверчка, а рядом с ним – Кузнечика.

- Но… – сказала Белка.

- Шшш… – сказал Сверчок. – за советом Мы пришли к тебе.

- Но…

- Мы, вообще говоря, поссорились.

- Из-за чего?

- Да мы и сами не знаем.

- Но…

- И мы боимся, что подеремся, – правда же, Кузнечик?

Кузнечик истово закивал.

- Не похоже, чтобы вы были в ссоре.

- В том-то и дело, – сказал Кузнечик. – Ничего не видно, не слышно и не чувствуется, никакой причины нет, никакого повода, никакого предлога, и все же…

- Я его вздую, – сказал Сверчок.

- Точно, – кивнул Кузнечик. – Ну и что теперь?

- Ну а ко мне вы чего пришли-то? – спросила Белка.

- А мы уже ко всем ходили, – сказал Сверчок.

Наступило длительное молчание. Белка глубоко задумалась. Потом вздохнула и сказала:

- Не знаю.

- Ну, и на том спасибо, – сказали Сверчок и Кузнечик. – Тогда мы пошли.

Они встали, пожали Белке руку и вышли за дверь.

Она видела их в окно, уходящих прочь, в обнимку, с поникшими головами, длинные полы плащей путались у них в ногах.