Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар

В ответ из зарешеченного окна раздался грубый хохот. Друзья от неожиданности обернулись.

В проеме окна они разглядели увенчанную каской голову, которая четко выделялась на фоне светлого ночного неба. Еще одну!

— Ну что, два бутылочных почтаря?

Все происходящее казалось Касперлю и Сеппелю дурным сном. Был ли это Хотценплотц, там у окна? Но они ведь только что связали его пожарным шлангом…

— Такого вы, пожалуй, не ожидали, а?

Это в самом деле был Хотценплотц! Второго такого голоса не существовало.

— Если уж вы захотели меня обмануть, то следовало поступить похитрее! Я же, в конце концов, не какой-то тупица. Я квалифицированный разбойник — а вот вы прирожденные болваны, ха-ха-ха-ха-а!

Касперль и Сеппель больше ничего не понимали.

— Но мы-ы ведь в-ва-ас… — заикаясь, лепетал Сеппель. — Мы-ы ведь в-ва-ас только чта к-кочер-гой… И потом…

— Потом мы связали вас пожарным шлангом! — выкрикнул Касперль.

— Меня? — возразил ему Хотценплотц. — Меня то уж точно нет! Ибо связать себя вам двоим, зарубите себе на носу, я уже никогда не позволю! Лучше всего ложитесь-ка сейчас спать, и пусть вам приснится что-нибудь приятное — по мне, так зарытый в известном пожарном депо клад — или бабушка Касперля…

— Не впутывайте в это дело бабушку! — с негодованием крикнул Касперль.

— Напротив! — сказал разбойник Хотценплотц. — С бабушкой у нас еще много чего предстоит. Настоящее веселье у нас с вами только и начинается, ха-ха-ха-ха-а!

Хотценплотц проверил, хорошо ли заперто пожарное депо; потом вскочил на велосипед господина Димпфельмозера и, пока Касперль и Сеппель звали на помощь (в этот час, однако, сие было совершенно напрасно, так как все люди городке спали и никто их не мог услышать), покатил по тихим улицам к домику бабушки Касперля.

Бабушка еще не ложилась.

Она коротала время за вязанием: две лицевые две изнаночные — две лицевые, две изнаночные.

Хотценплотц понаблюдал в окно. Он позволил ей довязать ряд до конца, затем постучал в оконное стекло.

— Тсс! Бабушка!

Бабушка отложила чулок в сторону.

— Здесь кто-то есть?

— Да, — едва слышно сказал Хотценплотц, изменив голос. — Подойдите, пожалуйста, это я!

— Ах, это вы! — Бабушка приняла его за старшего вахмистра Димпфельмозера. — Почему вы так быстро вернулись — и куда вы дели Касперля и Сеппеля?

— Они дожидаются в пожарном депо, — прошептал Хотценплотц.

— С задержанным?

— С задержанным.

— Значит, все идет как по маслу?

— Без сучка без задоринки.

— Ну, прекрасно! Да не желаете ли зайти?

— Лучше вам выйти сюда, — сказал Хотценплотц. — И не забудьте, пожалуйста, надеть шляпку. Прогулка может немного затянуться, я намерен устроить вам очную ставку с Хотценплотцем. Вы же не боитесь его?

— Когда рядом вы, господин старший вахмистр, тогда, разумеется, не боюсь!

Бабушка надела черную шляпку с серой тесьмою, на всякий случай набросила на плечи теплый шерстяной платок и поспешила к выходу. Хотценплотц козырнул ей.

Поскольку луна располагалась у него за спиной, он мог не опасаться, что бабушка узнает его.

— Я приехал на велосипеде, — прошептал он. — Это ведь быстрее, а кроме того, вам так будет удобнее.

Бабушка приложила ладонь к уху.

— Я едва слышу вас, господин старший вахмистр. Говорите, пожалуйста, чуточку громче!

— Сожалею, — возразил Хотценплотц точно так же тихо, как прежде. — Это из-за соседей, вы понимаете. Ночной покой моих уважаемых сограждан для меня свят.

— Это вы замечательно сказали, — согласилась бабушка. — По этим словам я вижу, что вы сердечный человек. Хотценплотц такого бы никогда не сказал!

В мундире господина старшего вахмистра полиции Алоиза Димпфельмозера разбойник Хотценплотц катил с бабушкой на украденном служебном велосипеде по дремлющему городку.

Бабушка по-дамски сидела на багажнике и крепко держалась обеими руками за сиденье. Сперва ей было немного страшно, но мало-помалу поездка на велосипеде начала забавлять ее.

— Вы только представьте себе, — хихикала она, — за всю свою жизнь я нынче впервые сижу на велосипеде! Когда я была маленькой девочкой, велосипедов еще не существовало, вы знаете; а позднее мне уже такой возможности не представилось… Я думаю, что вы меня приохотите. Не приобрести, ли мне на старости лет велосипед — как вы полагаете?