Сакариас Топелиус: Звездоглазка

— Дать тебе маленького лосося или большого? Сдается, с тебя и маленького с лихвой хватит!

Названая мать, услыхав эти слова, испугалась, но и разозлилась тоже. Когда пастор ушел, она сказала Звездоглазке:

— Вижу, тебе никогда не избавиться от колдовства, лопарка ты этакая! Поэтому не смей больше глазеть на меня, ведьмины твои глаза! Будешь жить в погребе под полом и только раз в день подниматься наверх — поесть, но глаза твои будут повязаны тогда толстым платком. Незачем тебе видеть людей насквозь, пока от своего поганого колдовства не избавишься.

Не очень-то красиво обошлась жена новосела с несчастной малюткой, что никому никогда худа не сделала. Но Элисабет была суеверна, как и многие другие; она твердо и нерушимо верила, что все лопари — колдуны. Поэтому она заперла Звездоглазку в темном погребе, однако же дала ей и съестное, и одежку, и постель, чтобы дитя не голодало и не холодало. У Звездоглазки было все необходимое, кроме свободы, любви, общения с людьми и дневного света.

Новосел уехал из дома, а Звездоглазка сидела в погребе. Не очень-то это весело, но не так уж и скучно. Девочка была там не одна, а с целой компанией: старая толстая палка, с которой она играла, разбитый кувшин, деревянный чурбан да стеклянный сосуд без горлышка. Палка изображала мать, кувшин отца, чурбан — ткацкий челнок, стеклянный сосуд трех названых братьев. И все они, кроме палки, жили в пустой бочке. Все в бочке занимались своим делом, Звездоглазка пела им, а мыши и крысы слушали ее песни.

У Лису, жены новосела, была соседка по имени Мурра. Как-то за день до Рождества обе женщины сидели в горнице и толковали про колдовские фокусы лопарей. Хозяйка дома вязала шерстяные рукавички. Симму играл с медными монетками, Пальте толок осколки кирпича, а Матте обвязал веревочкой кошкины лапки. И тут вдруг они услыхали, как в погребе, укачивая ткацкий челнок, поет Звездоглазка.

— О чем поет внизу эта маленькая лопарка? — спросила Мурра.

— Она поет колыбельную своим игрушкам, что живут в бочке, — отвечала Лису.

— Но ведь она видит сквозь пол все, что делается в горнице, — возмутилась Мурра. — Она видит, как в темном погребе светит месяц!

— По правде говоря, не верю я, что это так. Однако, сдается, девчонка — маленькая колдунья!

— От колдовства есть средство, — посоветовала злая Мурра. — Повяжи девчонке ее звездистые глаза семью шерстяными платками да положи семь циновок на творило погреба, тогда она точно ничего не увидит!

— Попытаюсь, — ответила Лису.

Она тут же спустилась в погреб, повязала семью шерстяными платками маленькие глазки-звездочки, а потом положила семь циновок на творило погреба. Но через некоторое время стемнело, на небе засветились звезды, а Северное сияние двумя большими бледно-алыми дугами поднялось на вечернем небе.

И тогда послышалась новая песенка, которую запела Звездоглазка:

— Нет, вы только послушайте, — снова возмутилась Мурра, — теперь она видит Северное сияние и звезды! Страшнее троллева отродья, чем Звездоглазка, я в жизни не видала.

— Да нет, быть такого не может, — молвила жена новосела. — Спущусь-ка я в погреб!

Откинув творило под семью циновками, она спустилась вниз, где нашла Звездоглазку, повязанную семью шерстяными платками, и спросила ее:

— Видишь ты звезды?

— Да, вижу, их так много-премного, — ответила Звездоглазка. — Они такие ясные и светлые. Матушка! Вот-вот наступит Рождество!

Названая мать снова поднялась наверх и поведала обо всем Мурре.

А Мурра сказала:

— Никакого другого средства больше нет, только одно осталось: в подполе надо вырыть яму в семь альнов глубиной, положить в ту яму троллево отродье да засыпать яму песком. Только это и поможет!

— Нет, — отказалась Лису, — этого я никогда не сделаю. Жаль мне дитя, да и боюсь, муженек мой больно опечалится, когда узнает, что сталось со Звездоглазкой.