Кристиан Пино: Сказки

Королевством Марекарлия правила толстая и добродушная королева, которую подданные называли «доброй государыней». Когда она проезжала по городу, народ радостно приветствовал ее и собирался на ее пути, чтобы поклониться по марекарлийскому обычаю, упершись рукой в бедро и отставив вытянутую ногу. Принц-консорт был менее любим. Не то чтобы он был плохим человеком, но он питал пристрастие к крепким напиткам и поэтому порой впадал в досадный гнев, а главное, он не умел носить военный мундир, а без этого никак нельзя рассчитывать на популярность.

Из всего королевского семейства народ отдавал предпочтение принцу-наследнику Клодомиру, красивому двадцатидвухлетнему юноше, храброму и великодушному, умному как раз настолько, чтобы не выдумать ни нового налога, ни нового наказания. Его любили и девушки страны, с которыми он охотно танцевал вечерами по субботам, и юноши, с которыми он играл в мяч но утрам в воскресенье. Здороваясь, он умел с большим изяществом приподнимать свою шапочку, украшенную перьями, и во всем королевстве не было ему равных в искусстве зачесывать назад волосы и позвякивать шпорами. Он любил музыку как раз настолько, чтобы не играть самому, поэзию как раз настолько, чтобы не писать стихов, и живопись как раз настолько, чтобы посещать выставки и с видом знатока поздравлять художников. Короче говоря, это и в самом деле был очаровательный принц.

Послы соседних королевств привозили ему портреты самых прекрасных принцесс на выданье. Клодомир с любезной улыбкой принимал эти портреты, щедро награждая послов, и спешил повесить картины в кабинете своего отца, принца-консорта, где тот любил сидеть часами, ничего не делая.

Эта единственная в мире коллекция прекрасных женщин была гордостью страны, и богатые горожане приглашали знаменитых художников писать портреты своих дочерей, в надежде, что и они попадут в эту коллекцию.

— Ваше высочество, — почтительно сказал как-то принцу один из гостей, рассматривая коллекцию, — все эти принцессы очень красивы: у одной голубые глаза, которые ласкают душу, у другой черные глаза, которые согревают сердце. Как можете вы оставаться нечувствительным к стольким прелестям?

— Нечувствительным? Вовсе нет! — с вежливым безразличием возразил Клодомир. — Но я могу любоваться красавицей и в то же время не предлагать ей немедленно стать моей женой…

— Вам так неприятна мысль о женитьбе?

— Да я о ней просто не думаю.

— Должен признаться, — сказал гость, который старался понравиться щедрому хозяину, — что ни одна из молодых девушек не достойна вступить с вами в брак, за исключением…

— За исключением кого?

— Стоит ли об этом говорить, ваше высочество! Принцесса, о которой я подумал, так же недоступна для вас, как и для всех тех молодых людей, которые погибли, стремясь ее завоевать.

— Недоступна? Для меня?

— Говорят, ее охраняют всякие чудовища, и тот, кто хочет добиться ее руки, должен подвергнуться трем опасным испытаниям.

— Какие же это испытания?

— Этого я не знаю, ваше высочество. Ведь ни один из тех, кто пускался в путь, желая попытать счастья, не вернулся обратно и не описал, что с ним произошло. Так погибло множество молодых людей, и матери до сих пор оплакивают их. Оттого-то я и не хотел рассказывать вам об этой принцессе.

— Но меня эта принцесса ничуть не интересует, у нее, должно быть, сердце твердое, как скала, если она погубила столько милых юношей.

— Бедное дитя! Она просто жертва злого волшебника, который придумал все эти испытания, чтобы отбить охоту свататься к ней. Но не вздумайте, ваше высочество, пойти по стопам тех несчастных безумцев. Если даже какая-нибудь необыкновенная удача поможет вам преодолеть все препятствия, еще неизвестно, согласится ли принцесса выйти за вас замуж.

Закинув на плечи мешок, прицепив сбоку саблю, принц на следующее же утро отправился в путь.

Пять дней шагал Клодомир по путям и дорогам и пять ночей спал под каштанами в лесу, среди белых грибов. Он заходил на фермы, пил там прохладное молоко и съедал ломоть хлеба с колбасой, начиненной чесноком; он лакомился в лесу малиной и земляникой, а иногда сосал леденцы, которые прихватил с собой в дорогу.