Януш Пшимановский - Рыцари Серебряного Щита

— А кроме того, — ещё увереннее продолжала Данка, — там, в соглашении, нет наших подписей. Там что ни имя — то ошибка. Только шутки ради можно так писать…

Сова-защитник взлетела к Оркиусу на рога и, освещая текст собственными глазами, начала читать:

— «Донута» написано через «о» вместо «а». В слове «Андрейка» пропущено «н». Далее — «Кистя» вместо «Кристя», а у Здися нет на конце мягкого знака и, кроме того, весь конец слова заляпан кляксой, да такой ужасной, какой я в жизни ещё не видала. Это не документ, а — прошу у суда прощение — балаганная шутка. Нужно ли давать суду эту бумагу для осмотра?

Сова-председатель отрицательно покачала своей огромной головой и вновь затянула нараспев:

Все пятеро тут же расправили крылья, приготовившись к старту, и в плотном строю, словно авиазвено, взлетели ввысь. Когда они уже скрылись из виду, Оркиус щёлкнул зубами и показал Дануте язык.

— Вы не слишком вежливы, — заметил Андрейка и показал, в свою очередь, чёрту «нос».

— Ах ты, кудлатый прохвост! — возмутился Здись, вытаскивая рогатку, а Кристя щипнула дьявола за волосатую икру.

— Спокойствие! Они уже летят, — предупредила Данка. Совы описали круг, приземлились и, широко раскрыв глаза, продекламировали:

Одновременно забарабанили сто пар копыт. Пыль гигантским столбом взвилась к небу.

А когда пыль осела, ребята с удивлением обнаружили, что они одни. Только чуть поодаль, опершись на саблю, неподвижно стоял Твардовский. Светились по-прежнему цветы коровяка. Вокруг холма дремал чёрный лес.

— Прошу прощения, пан Твардовский, но вы проиграли процесс, — сказал Андрейка.

— Проиграл, — печально подтвердил чернокнижник. — Пойду погуляю тут неподалёку, а в полночь исчезну и оставлю вас, наконец, в покое…

По песку, отдаляясь, зашелестели его шаги.

Ребята с минуту угрюмо молчали, а потом Здись вслух высказал мысль, которая тревожила всех:

— Сейчас он исчезнет, а завтра вечером, глядишь, опять появится. Или нам, или кому-нибудь другому нашкодит. Выглядит вроде бы как порядочный человек, а на самом деле — просто этакий взрослый хулиган… Что-то надо сделать…

— Но что?

— Откуда я знаю?

— Может быть, он уже не будет больше…

— Брось ты! Если бы не Совы, то представляешь, как славно мы бы с тобою выглядели…

— И байдарочники чуть-чуть нас не зацапали.

— Пионерам водку давал!

— Он очень невежливый, грубый, — вставил Андрейка.

— И зачем только мы вообще его с Луны стянули?

— Он сам слез. Я без всякой задней мысли поглядела в бинокль!

— Послушайте! У меня — идея! — воскликнул Здись.

— Тише, а то он ещё услышит…

— Идея! Как только месяц начнёт всходить, мы притянем его лучи биноклем и отправим по ним Твардовского снова туда, откуда он пришёл…

— Я могу направить бинокль на Луну, но кто-нибудь должен переправить его туда. Сам ведь он наверняка не пойдёт.

— Я это сделаю. Нет никого среди вас сильнее меня.

— А если он и тебя прихватит с собой?

Здись посмотрел на лес. Небо на востоке посветлело, а верхушки деревьев стали ещё более чёрными.

— Мало у нас времени, — проворчал Здись. — Если он и меня прихватит, — плохо дело. Но нельзя же такого типа оставлять на Земле. Слышала, как он кричал, что у крестьян землю отберёт, что будут они на него вкалывать?

— Слышала… Если он тебя похитит, то ты уж там навсегда останешься, — произнесла Данка, и голос её дрогнул.

— Я не хочу, чтобы он тебя похищал, — всхлипнула Кристя.

— Чего плачешь? Вы же сами мне говорили, что сейчас строится ракета, которая полетит на Луну. В случае чего пусть оставят одно место в ней, чтоб меня потом взять обратно.

— А как же ты будешь там учиться?

— Самостоятельно. По книгам.

— Но у тебя ведь нет их с собой.

— Вышлете по почте.

— Так там, наверно, нет почтальонов.

— Почту всюду получают, почта куда угодно доходит. — Здись нетерпеливо махнул рукой. — Если будете столько болтать, то ничего из этого не выйдет. Глядите…

Небо светлело всё больше и больше. Широкое полукружье, излучавшее блеск, гасило низкие звёзды.

— Здись…

— Хотите, чтобы Твардовский со своими дьяволами всякие штучки на Земле выкомаривал?