Эдит Несбит - Сказки и истории

Интересно, как вы отнесетесь к тому, чтобы проделать пешком трехмильный путь до железнодорожной станции, а затем еще столько же миль обратно, ради встречи со своим кузеном, которого вы никогда в жизни не видели, да и не желали видеть, при том что у вас в сарайчике рядом с домом остался недоделанный воздушный змей, а на двери сарайчика нет ничего даже отдаленно похожего на замок, и вас всю дорогу преследует мысль о каком-нибудь жулике, покушающемся на плоды ваших трудов? Не знаю как вы, а герой моего рассказа относился ко всему перечисленному резко отрицательно.

Вдобавок к тому дорога была очень пыльной, пейзажи вокруг — однообразными, летнее солнце немилосердно жгло ему плечи и голову, перед станцией тянулся утомительно долгий подъем, а поезд прибыл с почти часовым опозданием, потому что это был поезд Юго-Восточной Железнодорожной Линии — как известно, поезда этой линии считают ниже своего достоинства двигаться строго по расписанию. Словом, Вильям был готов рвать и метать, и он был бы готов к этому еще лучше, если бы узнал, что я называю его Вильямом, — таково его официальное имя, но в действительности он «откликается» (если мне будет позволено использовать здесь это слово, обычно употребляемое в сообщениях о пропавших собаках) на имя «Билли». Пожалуй, мне все же стоило начать с этого имени — ни к чему без особого повода называть человека так, как ему не нравится, пусть даже и за глаза.

Итак, поезд наконец прибыл, и, к огромному неудовольствию Билли, из вагонов выпрыгнуло сразу четверо или пятеро мальчишек, так что ему пришлось по очереди подходить к каждому из них с одним и тем же вопросом:

— Послушай, твое имя случайно не Гарольд Сент-Лиджер?

Ни один из мальчишек ему не понравился, но все они были не Гарольды, кроме самого последнего, который не понравился ему больше всех. Этот последний и оказался младшим отпрыском семьи Сент-Лиджеров.

— Ага, значит, ты и есть мой кузен? — только и смог сказать Билли, когда Гарольд утвердительно ответил на его первый вопрос. Затем Билли решительным тоном дал указания носильщику на счет доставки багажа и повернулся к Гарольду со словами «Теперь идем!» И Гарольд молча пошел рядом с ним.

Приезжий кузен оказался упитанным рыжеватым мальчиком с очень белой кожей и замедленными телодвижениями, чем-то напоминавшим шелковичного червяка. Билли не нашел в нем абсолютно ничего привлекательного. Сам он был худым и загорелым, с тонкими руками и ногами, суставы на которых выпирали подобно вздутиям на только что привитых ветвях деревьев. Гарольду он показался ужасным уродом.

По дороге домой они почти не разговаривали. Когда гость является некстати и, к тому же, не по собственной воле, вряд ли стоит рассчитывать на приятную и оживленную беседу. Дома их ждал чай. Угощая Гарольда, мама Билли расспрашивала его о семейных делах и вообще старалась быть очень приветливой, только это никому не доставило радости. После чаепития Билли провел кузена по окрестностям, показал ему строения фермы, животных и прочие вещи, которые не могли бы оставить равнодушным ни одного нормального мальчишку. Гарольд не проявил ко всему этому сколько-нибудь заметного интереса. В конце концов Билли, уставший быть вежливым и гостеприимным, сказал:

— Я полагаю, ты все же найдешь здесь что-нибудь себе по душе, каким бы ты ни был тупицей и увальнем. Это ты можешь сделать и без моей помощи. Мне сейчас некогда с тобой возиться — я должен закончить своего воздушного змея.

Внезапно лицо шелковично-червивого Гарольда озарилось неподдельным восторгом.

— Воздушный змей! — воскликнул он. — Я знаю в них толк. Я даже изобрел совершенно новый тип змея. Если позволишь, я бы с удовольствием тебе помог.

Оживленный, сноровистый и сообразительный Гарольд в окружении банок с клеем, бечевок, бумаги, лент и тонких негнущихся реек казался совсем другим человеком по сравнению с туповато-безразличным Гарольдом, еще недавно уныло бродившим следом за Билли по скотному двору. Билли никак не ожидал найти в его лице столь ценного помощника, и постепенно его мнение о кузене начало меняться в лучшую сторону.

— У тебя неплохо получается, — сказал он, — хотя ты какой-то слишком аккуратный, прямо как девчонка.