Жозе Лобату Монтейру - Орден Жёлтого Дятла (с иллюстрациями)

И вдруг Эмилию осенило:

— Знаете что, граф? Вы можете идти. Я сама закончу мои записки.

Она не особенно вежливо вытолкнула графа из чуланчика, взяла в руки перо и задумалась…

Но тут в дверь постучали. Это была донна Бента.

— Меня удивило, что сегодня тихо, и я пришла посмотреть, в чем дело, — сказала добрая старушка.

— Все в порядке, донна Бента. Просто я пишу записки. Граф начал, а я продолжаю.

— И что же ты пишешь?

— Я пишу, что было. Я пишу правду и иногда выдумываю разные фантазии.

— Если выдумываешь фантазии, так это фантастическая повесть, а не записки.

— Это фантастические записки. Хотите почитать?

— Сейчас нет. Я должна помочь тетушке Настасии выбрать курицу к обеду. Когда закончу это дело, тогда обязательно почитаю. Мне правда интересно, что у тебя в голове…

— Вошек нет… — сказала Эмилия.

Донна Бента рассмеялась и вышла, а Эмилия подняла глаза к потолку и опять задумалась: «Ну вот, старушки всегда во все вмешиваются. Теперь не помню, что хотела писать… Ага, помню… Собиралась всех описать…» Эмилия опять взялась за перо.

— А-а, сеньора Эмилия! — раздались два голоса у нее за спиной. — Пишите записочки, вот как!

Это были Носишка и Педриньо, которым донна Бента («И когда успела?… Уж эти старушки…» — подумала Эмилия) уже все рассказала.

— Я хочу почитать кусочек, — сказала Носишка.

Эмилия заслонила записки рукой:

— Нельзя. Еще не принято к печати.

— Да чего ты капризничаешь? Боишься, что я их съем? — И Носишка вырвала у Эмилии листки и стала читать.

Прочла пару страниц. Ей понравилось. — Забавно, правда, Педриньо. Взгляни-ка.

Педриньо и Носишка прочли еще кусочек, и в результате им самим ужасно захотелось писать записки.

— Я начну мои сейчас же! — сказала Носишка, бросив листки на пол и галопом выбегая из комнаты.

— И я тоже! — воскликнул Педриньо и выбежал тоже галопом.

— Завидки берут, — пробормотала Эмилия. — Что я ни начну, они сразу же хотят делать то же самое…

Она собрала с полу листки. Зевнула. Взглянула на свои пальцы.

— До чего устаешь писать! Как было удобно, когда граф… — И она, вздохнув, начала следующую главу, последнюю.

«Я сосчитала написанные листки и вижу, что их уже много. Пора кончать. Эта тетрадь будет „Часть первая“ моих записок. Вторую я напишу, когда буду старушка.

Раньше, чем капнуть последнюю точку, я хочу сообщить вам одну вещь: то, что писали насчет моего сердца, неправда. Все говорят, что у меня нет сердца. Вранье. Есть, и доброе. Но только сердце у меня не из ваты и всякими там пустяками его не растрогаешь. А когда оно видит несправедливость, то болит. Так уж болит, что я поняла: несправедливость — самое большое зло в мире.

Когда вижу, как некоторые матери бьют ребятишек, мое сердце болит. Когда вижу, как сажают в тюрьму тех, кто ни в чем не виноват, мое сердце болит. Когда я слушала книжку про Дон-Кихота, которую нам читала донна Бента, мое сердце болело. Ведь Дон-Кихот потерял рассудок потому только, что слишком уж был добрый: он хотел делать добро людям, наказывать плохих и защищать хороших. А в результате что? Его, бедного, всюду угощали палками, палками и опять-таки палками. Никто, наверно, не получил больше палок, чем этот странствующий испанский рыцарь…

Хороших всегда обижают. Многие не понимают их. Сколько людей погибло в тюрьме только потому, что они хотели, чтоб все жили лучше, только потому!

Я была счастливая, пока не умела читать. А как научилась и стала читать газеты, то мне сразу стало грустно. Я увидела, сколько на свете горя, сколько людей в бедности живет, скольких преследуют и обижают ни за что ни про что. А войны?! Когда донна Бента нам объясняла историю разных стран, так Носишка даже плакала — не хотела слушать про войны. И донна Бента сказала, что война — это хуже чумы. Я думала, что ничего нет хуже чумы, а вот, оказывается, есть. Врываются в чужие страны, все разрушают, жгут, воруют — какое преступление! И почему эти короли, императоры, диктаторы и другие подобные личности обязательно должны на кого-то нападать? Когда донна Бента объясняла историю, я очень всем мешала, так что меня даже отправили на кухню, но самое главное я запомнила, вы не думайте. А Педриньо, так тот даже записывал, особенно когда какого-нибудь короля сбрасывали с трона вверх тормашками. Интересные были уроки.