Юлий Буркин - Год Принцессы Букашки

— Ну, не знаю… — признал свое бессилие Сиреневый.

— И вообще, твой сон какой-то несамостоятельный… — добавил Салатный уже по инерции.

— А вот этого не надо! — сварливо выкрикнул Сиреневый. — Я так и знал, что ты придираться будешь! Я-то тут при чем?! Мало ли что присниться может! И тем более не мне.

Тут Букашка проснулась и запищала. И оказалось, что дядя Папа вовсе не умер. С шумом и грохотом ворвался он в детскую, схватил девочку на руки и запрыгал с ней по комнате, приговаривая:

— Ай-ай-ай, ай-ай-ай, кого хочешь, выбирай!

— О чем это он? — удивился Сиреневый. — Как будто наши сказки подслушал.

Салатный только пожал плечами.

Букашка примолкла, было, но спустя минуту захныкала снова.

— Песенки! Песенки! — в смятении вскричал дядя Папа. — Надо петь песенки! Как там…

Букашка молчала ровно столько, сколько он пел, а как только он смолк, снова подала голос.

— Кто там еще был?! — в панике забормотал дядя Папа. — Кто еще?! А! Вот!

— Странный он какой-то, — сказал Сиреневый.

— Точно, — подтвердил Салатный.

— Кто там еще был?! Кто?! — снова забормотал дядя Папа, совершая прыжки по комнате. — Так, так, так… И запел опять:

— О ком он? — удивился Салатный.

— Я откуда знаю…

Похоже, Сашка-Букашка немного успокоилась, потому что дядя Папа перестал скакать и заискивающе заговорил.

— А как кричат киски? Как? «Мяу, мяу! Мя-ау, мя-ау!»

Мяукал он очень выразительно, и зайцы даже зауважали его.

… — Вот как кричат киски!

Похоже, принцесса тоже оценила его труды, потому что он сказал с умилением:

— Ой, как мы улыбаемся! Словно солнышко выглянуло!.. А как кричат собачки? Как собачки кричат?..

— А собачки кричат? — засомневался Салатный.

Сиреневый захихикал. Но дядя Папа их сомнения тут же развеял.

— «Гав-гав! Гав-гав!» Вот как они кричат!

— Всегда думал, что это называется «лаять», — желчно прокомментировал Сиреневый.

Букашке собачьи крики не понравились тоже, но только она вякнула об этом, как дядя Папа истошно заорал:

— «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!» Это так петушок кричит, — пояснил он. — А кукушки кричат: «Ку-ку, ку-ку» Да? «Ку-ку, ку-ку»… А как у нас эти кричат? Ну, ЭТИ!.. Господи, кто у нас есть еще?! А?! Рыбки! Как рыбки кричат?

Зайцы многозначительно переглянулись. И тут же услышали:

— «Буль-буль-буль! Буль-буль-буль!» Вот как рыбки у нас кричат…

— Утонули, — констатировал Салатный.

— Выкрутился, — заметил Сиреневый.

— Молодец, — подтвердил Салатный.

А Букашка вдруг пропела что-то тоненькое-тоненькое, но явно довольное.

— А еще есть коровки, — сообщил дядя Папа. — Они кричат: «Му-у, му-у». Еще есть божьи коровки, но они вообще не кричат… Они жужжат: «Ж-ж-ж, ж-ж-ж…» И мушки тоже жужжат, и комары, и еще всякая гадость. Они все вместе жужжат: «Ж-ж-ж!» А хрюшки хрюкают: «Хрю, хрю, хрю!»

— А свинки свинкают, — скептически заметил Сиреневый. — «Свин, свин, свин»…

Принцесса Букашка снова что-то беззаботно пролепетала, и дядя Папа с воодушевлением продолжил:

— А еще есть жирафы, но они молчат. Зато у них такие шеи… Еще есть верблюды… Они тоже молчат, но плюются… Лисички — рыжие… Ёжики — колючие…

Букашке эти бестолковые россказни надоели, и она недовольно гукнула.

— Лягушки! — воскликнул дядя Папа с таким выражением, словно призывал их себе на помощь. — Да! Лягушки! «Ква-а-а! Ква-а-а! Ква-а-а!» — во-о-о-т как квакают лягушки! — От возбуждения он и слово «вот» не просто произнес, а проквакал. — Еще кенгуру… Утконосы и ехидны… Да что же они там все молчат-то, в Австралии?! Глявки! — вдруг вскричал он озарённо. — «Гляв, гляв, гляв! Гляв, гляв, гляв!» — вот как кричат глявки. А еще грызлявки! «Грыз, грыз, грыз!» Вот как они кричат!

Букашка молчала, но сквозила в ее молчании какая-то настороженность.

— Зачем он обманывает ребенка? — возмутился Сиреневый. — Нет на свете никаких глявок, нет никаких грызлявок!

— А я больше не знаю зверей! — словно услышав его, отозвался дядя Папа. — Кончились у меня звери. А значит, что? Значит — снова петь!

И он затянул:

Он на миг запнулся и закончил: