Якоб Гримм: Сказки для самых храбрых

У одной из его соседок, дамы происхождения благородного, были две дочери, красавицы совершенные. Он посватался за одну из них, не определив, за какую именно, а предоставив самой матери выбрать ему невесту. Но ни та, ни другая дочь не соглашалась быть его женой: они не могли решиться выйти за человека, у которого борода была синяя, и только перекорялись между собой, отсылая его друг дружке. Их смущало еще то обстоятельство, что он имел уже несколько жен и никто на свете не знал, что с ними сталось.

Синяя Борода, желая дать сестрам возможность узнать его получше, повез их вместе с матерью, тремя — четырьмя самыми близкими их приятельницами и несколькими молодыми людьми в один из своих загородных домов, где и провел с ними целую неделю.

Гости гуляли, ездили на охоту, на рыбную ловлю; пляски и пиры не прекращались; сна по ночам и в помине не было; всякий потешался, придумывал забавные шалости и шутки. Словом, всем было так хорошо и весело, что младшая из дочерей вскоре пришла к тому убеждению, что у хозяина борода вовсе не такая уж синяя и что он очень любезный и приятный кавалер. Как только все вернулись обратно в город, тотчас же свадьбу и сыграли.

По прошествии месяца Синяя Борода сказал своей жене, что он принужден отлучиться, по меньшей мере на шесть недель, для очень важного дела. Он попросил ее не скучать в его отсутствие, а напротив, всячески стараться рассеяться, пригласить своих приятельниц, повезти их за город, если вздумается, словом, жить в свое удовольствие.

— Вот, — прибавил он, — ключи от двух главных кладовых; вот ключи от золотой и серебряной посуды, которая не каждый день на стол ставится; вот от сундуков с деньгами; вот от ящиков с драгоценными камнями; вот, наконец, ключ, которым все комнаты отпереть можно. А вот этот маленький ключик отпирает каморку, которая находится внизу, на самом конце главной галереи. Можешь все отпирать, всюду входить, но запрещаю тебе входить в эту каморку. Запрещение мое такое строгое и грозное, что если тебе случится — Боже сохрани — ее отпереть, то нет такой беды, которой ты бы не должна была ожидать от моего гнева.

Супруга Синей Бороды обещала в точности исполнить его приказания и наставления, а он, поцеловав ее, сел в карету и пустился в путь.

Соседки и приятельницы молодой не стали дожидаться приглашения, а пришли все сами, до того велико было их нетерпение увидать собственными глазами те несметные богатства, какие, по слухам, находились в ее доме. Они боялись прийти, пока муж не уехал: его синяя борода их очень пугала. После его отъезда они тотчас отправились осматривать все покои, и удивлению их конца не было: так им все показалось великолепным и красивым!

Добрались они и до кладовых, в которых чего только ни увидали! Пышные кровати, диваны, занавесы богатейшие, столы, столики, зеркала — такие огромные, что с головы до ног можно было в них себя видеть, и с такими чудесными, необыкновенными рамами! Одни рамы были тоже зеркальные, другие из позолоченного резного серебра. Соседки и приятельницы без умолку восхваляли и превозносили счастье хозяйки дома, а она нисколько не забавлялась зрелищем всех этих богатств: ее мучило желание отпереть каморку внизу, в конце галереи.

Так сильно было ее любопытство, что, оставив гостей, она вдруг бросилась вниз по потайной лестнице — чуть шею себе не сломала. Прибежав к дверям каморки, она, однако, остановилась на минутку. Запрещение мужа пришло ей в голову. «Ну, — подумала она, — будет мне беда за мое непослушание!» Но соблазн был слишком силен — никак не получалось с ним сладить. Взяла она ключ и, вся дрожа как лист, отперла каморку.

Сперва она ничего не разобрала: в каморке было темно, окна были закрыты. Но, погодя немного, она увидела, что весь пол залит запекшейся кровью, и в этой крови отражались тела нескольких мертвых женщин, привязанных вдоль стен — то были прежние жены Синей Бороды, которых он зарезал одну за другой. Несчастная чуть не умерла на месте от страха и выронила из руки ключ.

Наконец она опомнилась, подняла ключ, заперла дверь и пошла в свою комнату отдохнуть и оправиться. Но она до того перепугалась, что никаким образом не могла совершенно прийти в себя.

Она заметила, что ключ от каморки испачкался в крови, и стала вытирать его: раз, другой, третий, но кровь не сходила. Как она его ни мыла, как ни терла, даже песком и толченым кирпичом, — пятно крови все оставалось! Ключ этот был волшебный, и не было возможности его вычистить: кровь с одной стороны сходила, а выступала с другой.