Александр Мадисон: Сердце спящего духа

Снаружи, за внешней стеной замка, от разрушенных ворот, начинались четыре ряда высоченных белых колонн, которые полукругом огибали площадь справа и слева. Левая часть колоннады была разрушена достаточно сильно. Многие колонны торчали из земли воспалёнными обломанными зубами. Но правая колоннада была целой. Кое-где остались даже элементы перекрытий, а четыре самых дальних ряда колонн венчали каменные ноги, такие гигантские, что у Рене всегда захватывало дух, когда он думал о размерах статуи, которая там когда-то стояла.

Замковые ворота вели в небольшой внутренний дворик, который оканчивался центральным входом, и сегодня нёсшим на себе печать былого великолепия. За входом начиналась широкая внутренняя лестница, расходящаяся полукругом. Лестница, словно древний амфитеатр, поднималась на высоту, от которой кружилась голова, и… обрывалась где-то далеко внизу грудой обломков. Замок был разрушен. Осталась только небольшая трёхэтажная пристройка, правый флигель, в котором теперь и располагался Сарский приют.

В Сарском приюте выживал сильнейший. Причём всегда – за счёт самых младших и самых слабых. Поэтому Рене частенько приходилось сносить придирки и издевательства более взрослых воспитанников. Выживали не все. Воспитателей это, по-видимому, устраивало. Во всяком случае, на это никто никогда не обращал внимания. А когда что-нибудь было нужно сделать по приюту, то обычно отлавливали того, кто первым попадался под руку. И тогда уж на него взваливали всю работу, которую удавалось припомнить. Поэтому сразу после завтрака все воспитанники старались мгновенно убраться с глаз долой, и приют целый день, до ужина, казался мёртвым и необитаемым.

Изредка приезжало приютское начальство. Побродив по холодным гулким коридорам, оно убеждалось, что приют пуст, и сваливало в его стены ещё десяток-другой грязных и одичавших пацанов. На прошлой неделе во дворе приюта выгрузили шестерых, из которых теперь остались двое, а вчера привезли ещё двенадцать. Одиннадцать тут же, после ужина, сбежали, но сегодня четверо уже вернулись. Охраны у приюта не было. Бежать было некуда. Вокруг – брошенный город, Сар, бывшая столица.

Уже много лет сюда высылали разного рода сброд. Это было как приговор. У попавшего сюда было два пути: стать зверем или умереть. Правда, среди поселенцев попадались и такие, которые остались в Саре добровольно. Сначала было много искателей золота. Всё-таки Сар был столицей. Мародёры довольно ловко и споро разрушили и разграбили всё, что можно было разрушить или разграбить. Восточная дорога превратилась в широкий тракт, по которому днём и ночью текли караваны. Кровь лилась рекой. Про те времена даже ходила поговорка, что в Саре утром можно быть нищим, днем – богатым, а вечером – мёртвым.

Потом появились мелкие ремесленники, в основном кузнецы-оружейники. И действительно, в развалинах города осталось немало металла, причём металла высшего качества. Прошло совсем немного времени, и Сар снова стал славиться своим оружием. Но немногие, кто рискнул за ним сунуться сюда, живыми вернулись в Большой мир. А Сарское оружие стало в Большом Мире орудием воров и убийц, тёмным оружием ужаса и ночи…

Появлялись ещё изредка какие-то люди, искавшие забытое знание, древние книги, рукописи, чертежи. Сарский приют притягивал их, как магнит. Именно здесь осталась последняя крупная библиотека бывшей империи. По счастливому стечению обстоятельств библиотека почти не пострадала от пожаров и разрушений. Приют в основном и существовал за счёт неё. Больших денег стоило пришлым людям заглянуть в приютские книги. Но приходили они нечасто. Многие гибли тёмными ночами на опасных Сарских дорогах. Эти люди плохо умели себя защищать, поэтому воспитанники приюта в поисках заработка поджидали их на дальних подступах к Столице. Младшие – чтобы проводить. Старшие – чтобы ограбить.

Рене приподнялся на руках и пополз вперед. Он полз очень медленно и старался не шуметь. Мальчик понимал, что, хотя и вряд ли, но преследователи ещё могут сторожить его. Кроме того, Рене могла выдать труха, просыпавшаяся из щелей в потолке. Рене замер и прислушался. Стояла полная тишина. Только за окном шумел ветер, срывая с деревьев последние осенние листья. Рене прополз ещё несколько метров и взглянул через щель в полу.

Это был его секретный наблюдательный пункт. Через эту щель можно было посмотреть в старое зеркало, стоящее на чердаке. Когда-то, давным-давно, Рене сам перетащил его сюда и установил в углу среди прочего хлама, валявшегося здесь. В этом зеркале, мутном от грязи и времени, окованном в широкую раму из черного дерева, отражался весь чердак. Внимательно осмотрев помещение и никого не обнаружив, Рене спустился и подошёл к зеркалу.