Людмила Дунаева - Эльфрин

Во дворце царил полный переполох. Бегали слуги, служанки громко плакали, доктора хранили невозмутимый вид. Стражник немного преувеличил новость: принц Виллибальд не погиб, но был недалеко от смерти.

Михаэля отвели в покои старого короля.

— Что вы наделали! — закричал король, едва увидал Михаэля. — Что за чёрта вы купили моему бедному мальчику?!

Бедному мальчику было уже за тридцать, как и Михаэлю.

— Государь, но принц желал иметь коня такого же, как у эльфринов…

— Ах, они всё-таки дотянулись до моего сына! Проклятые эльфрины! Горе мне, горе! Ступайте прочь с глаз моих! И лучше вам больше не появляться в моём городе!

Михаэль поклонился королю и отправился домой — надо было готовиться к отъезду.

Странно, но на городских улицах в этот поздний час было полным-полно народу. Михаэль сначала удивился, а потом всё понял. Горожане стояли кучками и горячо обсуждали новость: принц Виллибальд убился, упав с лошади.

— Принц ещё ни разу не падал!

— Но эта, говорят, зверюга страшная!

— Говорят, она огнём дышит!

— И может перескочить городскую стену!

— А хозяин её — бес из преисподней!

— Да, страшный, чёрный, как эфиоп!

— Король его сразу в темницу велел. Нешуточное ж дело, не на кого-нибудь, на наследника покусился.

— Когда его казнить-то будут, не знаете?

— Король велел завтра!

— И в самом деле… Чего тянуть-то?

Михаэль понимал, что самое умное сейчас — это поскорее собрать вещички поценнее и убраться из города подальше. Глядишь, одной казнью король не утешится… И наоборот, самое глупое — делать то, что пришло ему в голову.

— Чем могу служить? — спросил Михаэля старший тюремщик.

— Мне… того, который… чья лошадь вчера… — пробормотал, смущаясь, Михаэль.

— Нет, к нему мы не пускаем, — сказал тюремщик, — а зачем вам его видеть, позвольте полюбопытствовать?

Михаэль замешкался — он не успел придумать благовидного предлога. И потому сказал правду. По крайней мере, большую ее часть:

— Понимаете, я вроде как виноват перед ним. Это ведь из-за меня он тут оказался, в нашем королевстве. Я купил для принца коня… вместе с конюхом. Ну и мне хочется… чтобы ему было сейчас не так одиноко. — Он не стал говорить про то, что слова юноши об эльфринах не давали ему покоя. Вместо этого спросил:

— Это ведь правда, что его… завтра?

— Да, на рассвете. Зрелище будет хорошее, — довольно улыбнулся тюремщик.

— Значит, мне нельзя с ним поговорить? — печально вздохнул Михаэль,

— К сожалению. Вот если бы вы тоже были арестованы…

— Так арестуйте меня! — попросил Михаэль, кладя на стол тюремщика туго набитый кошелек.

— Скажите, вы… как бы это выразиться… в своём уме? — после недолгого молчания поинтересовался тюремщик.

— Абсолютно! — Михаэль и сам весьма в этом сомневался, но заставил свой дрожащий голос звучать как можно увереннее.

— И за что же мне вас арестовывать? — спросил тюремщик.

— За попытку дачи взятки должностному лицу, — предложил Михаэль.

— Гм… Ну ладно, пойдёмте, воля ваша, — сказал, пряча кошелёк и поднимаясь из-за стола, тюремщик. — Сами понимаете, детишек кормить надо… Вам кандалы надевать или как?..

Вскоре Михаэль очутился в камере-клетке, всё убранство которой состояло из двух охапок соломы. Ему принесли кусок черствого хлеба и кружку воды.

Михаэль осторожно присел на солому. Напротив него ничком лежал жестоко избитый паренёк. Кажется, он был без сознания. Или спал.

— Воды! — вдруг проговорил он.

Михаэль взял свою кружку, подошёл к бедняге и помог ему приподняться. Юноша выпил воду и, выронив кружку, бессильно повис на руках Михаэля.

— Здравствуй, Михаэль, — сказал он.

— Откуда ты меня знаешь? — удивился Михаэль.

— А ты… разве не узнаёшь меня?

Михаэль, задрожав от волнения, всмотрелся в бледное лицо, и сквозь ничем не примечательную внешность ему на мгновение блеснул иной лик.

— Это ты! — воскликнул Михаэль.

Эльфрин слабо улыбнулся.

— Я боялся, что ты испугаешься, не придёшь, — сказал он. — А теперь всё в порядке, ты победил себя…

— Ну… кажется, мне немного помогли, — признался Михаэль.

Михаэль взял свою солому и перебрался к изголовью эльфрина. Час проходил за часом, а друзья всё не могли наговориться. Вернее, говорил по большей части Михаэль. Он рассказал другу обо всём, что испытал за эти десять с лишним лет, позабыв, что друг его всё знает. Но эльфрин всё равно внимательно слушал его и иногда тихо плакал.