Альберт Иванов - Всемирные следопыты Хома и Суслик

— Нюху тоже нельзя доверять, — прогудел Медведь. — Я знавал хорька, который в жилетке из куриных перьев на охоту в курятник ходил. Там его по запаху за своего принимали!

— Ничему верить нельзя, — вконец ошалел Суслик. — Ни тонкому слуху, ни зоркому зрению, ни сильному нюху…

— Верить можно только своей умной голове, — мудро сказал Хома.

— И моей, — скромно добавил Медведь.

— А моей? — жалобно прошептал Суслик.

Они промолчали.

А ведь и правда: голова — всему Голова. И зрению, и слуху, и нюху.

Все на ней держится. Не только глаза, уши и нос.

Прибежал Хома к ручью. Окунулся пару раз. В их местах это называется «искупнуться». Искупаться — другое дело. Может, и долгое. А «искупнуться» раз, два, и готово!

Тут и дождик заморосил. Он был такой мелкий, что казалось: над самым ручьем прыскают, мельтешат бесчисленные комарики.

Вдруг на том берегу Хорек появился. Любитель кур. Давненько его не было видно. Даже слух прошел, что его как-то в курятнике заловили. В капкан, мол, попал. Да, видать, капкан на него еще не изготовили.

— Ты домой? — спросил Хорек Хому.

— А куда же? — ответил Хома. Они, конечно, ни друзьями, ни приятелями не были. И потому не здоровались.

— Ты уходишь, а Хорек остается, — капризно сказал Хорек. Он всегда говорил о себе как о постороннем.

— Дождь сейчас всерьез зарядит! — передернул плечами Хома.

— Вот-вот, ты домой, а Хорек будет здесь мокнуть.

— У тебя же шубка — водонепроницаемая, — с усмешкой заметил Хома.

— Ты-то уходишь, а Хорек должен свою шубку под дождем портить, — снова заныл Хорек. — Единственную.

— Чего ты хочешь? Не пойму.

— Поговорить охота. Давно не виделись. Хорек давно ни с кем не виделся, — вздохнул Хорек.

— А получше погоду не мог выбрать?

— Погоду не выбирают. Погода сама нас выбирает, — умно определил Хорек.

— Ладно, говори. Да побыстрей. — и Хома голову от дождя лопушком прикрыл.

— А о чем? — спросил Хорек.

— Ты же поговорить хотел, а не я.

— Вот так сразу Хорек не может, — обиделся Хорек. — Ты меня расспроси: где был, что видел, что со мною случилось.

— Где был? Что видел? Что случилось? — нетерпеливо спросил Хома.

— Слишком много вопросов, — покачал головою Хорек. — С ходу на них Хорек не ответит.

— Да брось ты! — рассердился Хома. — Коротко можно ответить. Ты одно, самое главное, слово скажи.

— Какое? — заинтересовался Хорек. — Хорек такое слово не знает.

— Нет, знаешь.

— Не знает Хорек! — горячо убеждал Хорек.

— Знает!

— Ну какое? Ну какое главное слово? Ну скажи, пожалуйста, Хорьку! — взмолился любопытный Хорек.

Он был страсть какой любопытный. И говорили, что даже в курятники он лазит только затем, чтобы убедиться, есть ли там куры.

— Сказать? — набивал себе цену Хома.

— Скажи! Скажи Хорьку!

— Про все: где был, что видел, что случилось, — можно ответить просто. Легко!

— Как? Как?

— Живой! — сказал Хома. Легко и просто.

— Ве-е-рно… — изумился Хорек. — Именно это я и хотел тебе сказать. Живой! — воскликнул он.

И пошел себе прочь, своей дорогой, восхищенно покачивая головой.

— До чего же точно, — бормотал он. — Изумительно.

И уже уходя, Хома услышал, как Хорька Выдра окликнула:

— Привет! Как дела, пропащий?

— Живой! — гордо ответил Хорек. Не удержался и добавил: — Хорек живой.

И впрямь до чего же точное слово! Главное!

Вот ведь какая история. Появился в их роще один голубь-голубок. Почти весь белый, с сереньким отливом.

Звали его — Орлик. Когда-то всех диких голубей орликами называли. Об этом старина Ёж от древнего Ворона слышал.

Орлик был особенным голубем. Соберет, созовет малых зверьков на поляне. И говорит им кротко: чтобы не обижали друг друга, в беде помогали и обиды прощали. Уж больно зла много!

— А как со злом бороться? — спрашивали у него.

— Чем больше будет доброго, тем меньше будет злого, — чистым голосом отвечал Орлик. — И тогда для недоброго и места не останется. Злое — не главное. Поглядите на орешник. И тень в жару дает, и плоды-орехи. Все вокруг милое: и солнце, и роща, и ручей… И вы станьте добрыми, добрые звери. Учитесь у детей, зверюшек ваших. Всякое дыхание да славит Благое!..

По-разному все к Орлику отнеслись. Белки и мышки — сочувственно. Волк и Лиса — насмешливо. А Коршун — раздраженно.

Хома и его друзья тоже по-своему приняли Орлика. Им нравилось то, что он говорил. Они и сами вроде бы так жили. Старались не обижать друг дружку, помогать и прощать.