Владимир Бондаренко - Три веселых зайца

— Мы бы к тебе не пришли, если бы ты Пушка не донимала. И дом у него свой, а покоя нет. Ну что ты к нему пристала? Не хочет он тебя в гостях у себя видеть, а ты напрашиваешься.

Молчит Лиса, ест себе курицу. Пошевелил Рваный Бок ушами, снова заговорил:

— Если пообещаешь, что не будешь больше в гости напрашиваться к нему, и мы тебя тревожить не станем. Уйдём, и на этом делу конец. Не то ещё три капкана принесём и всё равно тебя изловим.

Управилась Лиса с курицей, обсосала косточки, закинула в кусты. Вытерла о живот ладошки и сидит молчит, на зайцев смотрит.

Опять заговорил с ней Рваный Бок:

— Мы тебе зла не хотели причинить. Мы как думали? Поймаем тебя для безопасности в капкан, поговорим с тобой, возьмём с тебя честное слово, что ты не будешь приставать к Пушку, и отпустим. Что здесь плохого?

Рваный Бок спросил, а Лиса и ухом не повела, даже слова не обронила. Он собирался что-то ещё сказать, да Пушок остановил:

— Брось, она твоих речей не понимает. На силу надеется да на хитрость. Что ж, посмотрим, кто кого перехитрит. Нас всё-таки двое, а она — одна.

И затаились зайцы. Сидит Лиса, ждёт, когда полезут они из норы. А день длинный выдался. Тянулся, тянулся, чуть к вечеру кончился.

Звёзды небо истыкали — сидит Лиса. В полночь туман по роще пополз — сидит.

А зайцы пристроились друг возле дружки. Головы свесили, спят. Сладенько похрапывают:

— Хр-рр.

Слипаются и у Лисы глаза, но она крепится, не спит. На востоке заря заалела. Далеко на деревне петух пропел. Склонила Лиса голову на грудь, прошептала:

— Так ещё посижу.

Глаза закрыла — может, с закрытыми глазами не так сильно спать хотеться будет.

Вздохнула.

И чудится Лисе, будто подошёл к ней волк Рыжий Загривок и спрашивает:

— Ты что, Лиса, сидишь?

— Да вот, — отвечает Лиса, — зайцев в норе у себя прихватила, а взять не могу — капканом прикрылись.

— А ты ткни в его пятачок палочкой, он и захлопнется. Медведь Спиридон всегда так делает, когда настороженный капкан в роще находит.

— И верно, — воскликнула Лиса. — И как я раньше до этого не додумалась?

Вскрикнула и очнулась.

Смотрит — капкан сдвинут. Нора пуста. И кто-то бойко улепётывает через терновник.

Пришёл медвежонок Ивашка к речке и видит: конец лету. Покрылась речка голубым ледком. Солнце красными огоньками в нём отражается, и каждый огонёк подмигивает, зовёт будто:

«Что же ты, Ваня, на бережке стоишь? Идём кататься».

Спустился Ивашка на лёд, потоптался у берега — держит вроде. И всё-таки дальше не решился идти: вдруг нет ещё во льду крепости, подломится и… искупаешься. А купаться в осенней воде Ивашке никак не хотелось.

И тут видит он: бежит заяц Рваный Бок. Окликнул его Ивашка, приказал:

— Пройдись-ка по речке, а я погляжу.

Так рассудил Ивашка: лучше зайца послать, чем самому рисковать. Если даже и провалится Рваный Бок, ничего с ним не сделается. Будет скакать по роще — обсохнет!..

Зорко наблюдал Ивашка за зайцем. Видел: хорошо держит его лёд, не гнётся даже. А когда дошёл заяц до середины речки, крикнул ему медвежонок:

— А теперь попрыгай, а я погляжу… Ну как, держит лёд-то?

— Держит, — весело ответил Рваный Бок и покатился по речке.

Увидел это Ивашка и осмелел. Вылез на берег, разбежался и — ух! — поехал. Так и стрельнули во все стороны по льду белые стрелки, а на самой середине расступился лёд, и — ульк! — ушёл Ивашка под воду.

Вынырнул. Косматый. Перепуганный. В шерсти льдинки поблёскивают. И голос дрожит.

— Ох!.. Ох!..

Долго Ивашка у речки бегал, обсыхал да грелся. А уж на зайца сердился — сказать даже страшно. Если бы попался он ему в эти холодные минуты, не скакать бы ему больше по роще. Уверен был Ивашка, что схитрил Рваный Бок: не в полную силу прыгал.

— Оттого под ним и не провалился лёд, а подо мной провалился, — говорил Ивашка и грозил кулаком. — Ну, погоди… Рваный Бок.

Прослышал Рваный Бок об угрозе Ивашки, к медведю Спиридону побежал: