— Ну, я прямо так их и вижу! — воскликнула дочь. — Так и вижу! Лесная полянка, а на ней стоит старуха, смотрит на берёзу, а там… блины на ветках качаются!
— Чудо природы! — рассмеялся сын.
Дети у меня двойняшки, но бывают двойняшки, которые похожи друг на друга как две капли воды. А мои друг на друга совсем не похожи.
Валентина — тоненькая, как стебелёк (особенно когда она в ковбойке и тёмных брючках); она вспыльчива, а когда разговаривает, машет руками.
Павлик, напротив, человек основательный и, скорее, задумчивый. Во всяком случае, говорит он гораздо меньше и руками при этом не машет. У него сильно развито чувство собственного достоинства. Правда, бывают случаи, когда он… Но об этом в другой раз.
— А как всё же старик врал! — сказал кот. — Как врал! Молодец! Целый день работал, настоящий спектакль поставил: зайца поймал, рыбы наловил, пироги пёк, — и всё это для того, чтобы набрехать получше. Нет, вот это я люблю! Всех обманул, а денежки себе оставил.
— Разве он врал для того, чтобы оставить себе деньги? — недоуменно спросил сын. — Ради денег?
— А для чего же ещё?
— Но… — начал Павел и замолчал.
— Никаких «но», — засмеялся кот, — дело ясно как день. Старик врал из-за денег. А старуха-то сдуру стала правду говорить. А правду говорить нельзя. Нужно врать.
— Но… — начала было дочь и тоже замолчала. Она была в растерянности и не знала, что возразить.
— А что «но», что «но»? — подхватил кот. — Ты мне скажи, ты хотела бы, чтобы старухе поверили, что они в лесу клад нашли?
— Нет…
— Вот то-то и оно, что нет. А ты хотела бы, чтобы старику удалось всех обмануть?
— Да…
Мои бедные дети терялись всё больше и больше.
Они твёрдо знали, что лгать нельзя, а тут вдруг оказывалось, что это не только можно, но ещё и очень даже хорошо. Вот старик всем наврал: и жене, и барину, и целой деревне, — наврал, а мы почему-то этому рады. Между тем его глупая старуха всё время говорит правду, одну только чистую правду. И что же? Мы её нисколько за это не уважаем, напротив, она нас сильно раздражает и нам хочется, чтобы никто ей не поверил.
Как же всё это объяснить?
Но я не вмешивалась в спор моих детей с котом, даже несмотря на то что они явно смешались, а Васька торжествовал.
И тут я заметила, что Ральф думает. Он так сосредоточенно хлопал своими прекрасными ореховыми глазами, что на этот счёт у меня не осталось никаких сомнений. Он воображал.
— А что ты, пёс, думаешь по этому поводу? — спросила я. Мне было интересно, что он скажет.
— Я думаю, — медленно ответил Ральф, — что старик соврал не потому, что ему нужно было оставить у себя деньги.
— А почему же ещё? — насмешливо спросил кот. — Чтобы насмешить людей?
— Нет, и не для того, чтобы смешить людей, — сказал пёс, — но и не для того, чтобы захватить деньги. Он врал для того, чтобы их у него не отняли.
Я всегда любила Ральфа. Я знала, что он умница.
Конечно, в этом споре всё было очень просто. Но почему же всё-таки мои дети не сразу нашлись что ответить коту?
— Ну, ясно! — воскликнул сын; ему, кажется, было немножко неловко оттого, что это не он сообразил. — Старик обманывал не для того, чтобы отнять у кого-то деньги.
— Конечно, — подхватила дочь, — ведь деньги-то принадлежат старику, это он их нашёл, и у барина не было никакого права их отнимать. Обрадовался, что сильнее простого мужика.
Вопрос был выяснен, спор окончен; все понимали, что оба они — и весёлая старушка из сказки о колобке, и старик с его блинной тучей — лгали потому, что были вынуждены защищаться против более сильного врага, с которым никаким иным образом справиться не могли — только обманом. Все с этим, конечно, согласились.
Только Васька-кот промолчал.
Мы пошли собирать землянику — пошли потому, что поляну мы давным-давно обобрали. Даже жалко её немного стало — раньше тут и там между листьев огнём горели ягоды, а теперь всё было пусто. Одни земляничные листья.
Приятно собирать спелую землянику: тёмно-красная ягода нежно снимается со своей зелёной звёздочки, и та сторона, которой она была прикреплена, оказывается совсем белой.
Приятно, когда твоя кружка понемногу наполняется — сперва ягоды перекатываются по дну, потом дна уже не видно, потом они поднимаются всё выше и выше, до самого верха.
Но самое приятное — это, когда кружка наполнена до половины, сунуть в неё нос, закрыть глаза и дышать земляникой. Я не знаю ничего более прекрасного.
Ральф, закрыв глаза, дышал таким образом, наверное, полчаса, не меньше.
Читать дальше