Эсфирь Эмден - Конец оловянного генерала

— Ой, Сережа, он не волшебный! — грустно сказала Таня. — Он самый обыкновенный. И мамы в окошке нет.

— Идем дальше, — решительно сказал Сережа.

Ребята пробивались сквозь снег то вправо, то влево, но дома с волшебными окнами не было, а снег валил все гуще и гуще, и за его густой сеткой скоро уже нельзя было разглядеть ничего, кроме очертаний незнакомого леса вдали.

И вдруг дети увидели впереди себя мчащиеся вихрем саночки. Их везла вереница белых мышей, а в саночках сидела и, обернувшись, махала рукой старушка в заснеженной шубе и в большом пуховом платке.

— Бабушка! — крикнула Таня. — Это та самая бабушка, что к нам приходила!

Таня побежала за саночками, но споткнулась о какой‑то сучок и упала, не выпуская Сережиной руки. И оба они покатились по снегу куда‑то вниз.

— Держись за меня! — успел только крикнуть Сережа.

Но Таня уже вскочила на ноги и с изумлением оглядывалась.

Они стояли в лесу, в совершенно белом и тихом лесу.

Прямо вперед уходила освещенная месяцем дорожка. Нельзя было не ступить на нее.

Снежные великаны — деревья сторожили дорожку. Они молча пропустили детей, но чуть только Танины ботинки захрустели по дорожке, как первое же дерево сказало немного надтреснутым голосом:

— Не хрустите по хворосту!

— А как же нам идти? — сказала Таня и сделала еще один шаг вперед.

— Не хрустите по хворосту! — повторило второе дерево. — Поднимите сучок.

Таня сейчас же наклонилась и нашла на дорожке два заиндевелых сучка. И Сережа нашел два таких же, только немного побольше. Но не успел он их взять в руки, как сучки превратились в блестящие коньки! И Танины — тоже.

Сережа быстро надел свою пару. До чего ж удобны, до чего легки!

На таких коньках не трудно взять первый школьный приз!

Но что делать с Танюшкой? Ведь она же еще не умеет кататься.

А Таня уже скользит на своих коньках — и как хорошо! Да еще кричит:

— Эй, Сережу догоняй!

И вот они побежали вдвоем по гладкой ледяной дорожке. Они легко и быстро скользили по ней, а в ушах у них звучала совсем не знакомая им песенка:

А в лесу кто‑то рубил дрова. И Таня первая заметила за деревьями маленького старичка в тулупе и подшитых валенках.

Старичок работал и мурлыкал себе под нос:

Таня, на удивление Сереже, ловко затормозила.

— Дедушка, — закричала она, — как нам выйти из лесу?

Старичок медленно выпрямился и посмотрел на детей.

— Я бы вас провел, милые, да ведь я на работе, с работы не уйдешь.

— А какая у вас работа, дедушка? — спросила Таня.

— Да вот дров нарублю, а потом замораживать пойду. Окна вот сегодня уже все заморозил, да еще работа задана… — И старичок вздохнул.

— Ой, дедушка, вы умеете окошки замораживать! — с восхищением сказала Таня. — А какая еще у вас работа?

Но Сережа недоверчиво смотрел на старичка.

— Дед смеется над тобой, а ты веришь, — сказал он негромко.

Старичок, нахмурив косматые брови, разглядывал Сережу, — Ишь ты, какой недоверчивый! — спокойно

11 сказал он. — У меня, девушка, вот еще какая работа: двое ребятишек тут должны, говорят, пройти, так мне велено их заморозить.

— Почему, дедушка? — испуганно шепнула Таня.

— А потому, милая, что они ищут чего не надо! — И старичок зашептал, тревожно оглядываясь по сторонам: — Дом с волшебными окнами ищут! А хозяин мой их туда не пустит, нет… Мой хозяин не любит, чтобы дети туда ходили.

— Да почему же, дедушка?

— А потому, что туда Новый год приходит, детям счастье приносит. А мой хозяин не любит счастливых детей, нет, не любит.

Старичок еще раз боязливо посмотрел по сторонами снова зашептал:

— Он уже сколько детей изловил на своем веку! Как увидит веселого мальчишку или девчонку, так сейчас поймает. А уже куда он их потом девает, не знаю.

Сережа крепко взял сестренку за руку. Он слушал теперь деда внимательно и настороженно.

— А кто ваш хозяин, дедушка? — насупившись, спросил он.

— Мой хозяин, милые, господин Ледяной Ветер.

— Господин Ледяной Ветер… — повторила Таня. — Как странно… А тебя как зовут, дедушка?

— А я Морозкой зовусь, милые, Морозкой.

— Морозкой? — обрадовалась Таня. — Так ведь ты совсем не страшный, дедушка Морозко! За что же ты хочешь тех ребят заморозить?