Сказки Западной Африки. Живой огонь

Назавтра Боров пожаловал снова. Злой-презлой, потому что так и не дождался своих денег. Черепаха, едва его завидев, поскорее лег навзничь и на грудь себе положил плоский камень. Будто жернов лежит на полу.

Боров входит в хижину, а там одна Черепаха-жена.

— Муж куда-то пошел,—говорит она Борову,—когда вернется, не сказал.

Тут уж боров не стерпел, схватил он, как ему показалось, жернов и в ярости зашвырнул его далеко в заросли. И даже не взглянул, куда жернов упал. Ему и невдомек было, что зашвырнул-то он своего должника!

А Черепаха-жена как завопит:

— Боров выкинул мой жернов! Боров выкинул мой жернов!

Так громко она жаловалась, что собрались односельчане. А немного погодя и злосчастный ее муженек смешался с толпой, делая вид, что только что вернулся откуда-то.

— Знаешь ли ты, что жернов этот у меня особый,— сказал Черепаха Борову,—и стоил мне немало денег. Как раз столько, сколько ты мне одолжил. Покуда ты его не разыщешь, я тебе мой долг отдавать не стану.

Боров кинулся в лес, да где ему было отыскать жернов! Он все кусты обшарил, всю землю вокруг своим пятачком взрыл. Так и роет и ищет с тех пор!

Жили-поживали два друга—Сверчок и Жаба. Не только пировали и веселились, но и трудились вместе. Начался сезон дождей, и стали Сверчок и Жаба каждый день ходить вместе на делянку, которую они сперва расчистили в зарослях, а теперь готовили под посадку. Работали друзья споро, перекапывали и боронили землю, а чтобы было чем подкрепиться, когда устанут и проголодаются, приносили с собой бобы и масло.

Как-то раз, когда пришло время обеда, видят Сверчок и Жаба, что кончились у них запасы масла, остались одни только бобы. В тот день поработали они на славу и порядком устали и проголодались.

— Надо нам отдохнуть и поесть бобов,—говорит Жаба.— Жаль вот только, кончилось масло.

— Разведи огонь и поставь на него горшок с бобами,— говорит ей Сверчок,—а масло я сделаю.

Жаба развела огонь, поставила горшок с бобами, а Сверчок, дав ей нужные наставления, скакнул на бобы. Жаба исполнила все в точности, как ей было велено, и тогда Сверчок запел такую песенку:

Вслед за другом запела и Жаба, пропела она эту песенку несколько раз, и из Сверчка потекло на бобы масло. Сверчок выпрыгнул из горшка, и друзья вкусно пообедали. Отныне Сверчок, как только наступало время обеда, прыгал в горшок. Жаба пела песенку—и текло на бобы масло. А однажды сказала Сверчку Жаба:

— Дай-ка завтра я сделаю масло.

Отправились на следующий день друзья на свою делянку и, как всегда, хорошо потрудились, а когда проголодались, Сверчок развел жаркий огонь и поставил полный бобов горшок в самое пламя. Жаба прыгнула в горшок, а Сверчок запел песенку:

Спел он песенку раз, спел второй—нет масла, ничего у Жабы не получается. А огонь все жарче разгорается, и тут вдруг запела Жаба:

Сверчок кинулся поскорей гасить огонь, но пока он его притушил и Жаба смогла выскочить из горшка, она так сильно раздулась, что казалось, вот-вот лопнет. Бобы тем временем подгорели и стали совсем несъедобными. Остались в тот день друзья без обеда. Жаба не только раздулась, а еще и ободрала себе спину, и стала она у нее корявая и жесткая.

С тех самых пор все жабы на земле такие толстые, будто раздутые, а уж ежели злятся, то кажется, вот-вот и лопнут. А Сверчок как вспомнит иной раз ночью про это происшествие, так вдруг и зальется смехом в своем закутке. Люди слушают и дивятся: чего это он?

Рассказывают, что давным-давно, еще в незапамятные времена, в стране настал голод, и вот в один прекрасный день паук Кваку Анансе отправился на поиски пропитания для себя и своей жены Асо. Шел он, шел и увидел вдалеке речку, а возле нее каких-то людей. На самом деле это были не люди, а духи. Духи эти стояли посреди реки и вычерпывали из нее воду, чтобы наловить рыбы.

— Братья, а можно я с вами тоже буду вычерпывать воду?—спросил Кваку Анансе.

— Можно,—ответили духи.

Анансе вошел в воду и тут увидел, что духи, оказывается, выливают ее своими черепами.

— Видишь, чем мы работаем? Можем снять тебе голову, возьмешь ее в лапы и будешь нам помогать,—предложили духи Анансе.

— Снимите, буду вам очень благодарен,—ответил Кваку Анансе.