Редьярд Киплинг - Книга Джунглей (сборник)

И Маугли пошел по качающейся трясине на окраину болота, отлично зная, что Майза не решится в этом месте кинуться на него. Скоро он побежал, со смехом вспоминая гнев буйвола.

– Моя сила не вполне исчезла, – сказал себе юноша. – Может быть, яд не проник до самых моих костей? Как низко стойт одна звезда. – Прикрыв глаза рукой, он посмотрел на небо. – Клянусь быком, который меня купил, это Красный Цветок, Красный Цветок, подле которого я лежал раньше… еще раньше, чем в первый раз пришел в сионийскую стаю. Я видел его и теперь добегу до конца.

Болото окончилось широкой низменностью; на ней мерцал свет. Маугли давно не имел никакого дела с людьми, но в эту ночь блеск Красного Цветка привлекал его.

– Я только посмотрю, – сказал он, – посмотрю, как в старые дни, и увижу, насколько изменилась человеческая стая.

Забывая о том, что он уже не в своих собственных джунглях, где ему позволялось делать все что угодно, Маугли беспечно шел по травянистому лугу, наконец остановился подле хижины, в которой виднелся свет. Три-четыре собаки залаяли; он был на окраине деревни.

Маугли заворчал по-волчьи, и собаки умолкли.

– Хо, – сказал он, бесшумно садясь на землю. – Будь что будет! Маугли, какое тебе дело до людских логовищ? – И он потер себе губы, вспоминая, как много лет тому назад его рот ушиб камень, брошенный в него другой людской стаей.

Дверь хижины отворилась; женщина выглянула в темноту. В комнате закричал ребенок, и женщина через плечо крикнула ему:

– Спи. Это шакал разбудил собак. Скоро наступит утро.

Сидевший в траве Маугли задрожал, как в лихорадке.

Он узнал этот голос; тем не менее, чтобы вполне удостовериться, тихо позвал, удивляясь, что человеческая речь сразу вернулась к нему:

– Мессуа! О Мессуа!

– Кто зовет? – спросила женщина, и ее голос дрогнул.

– Разве ты забыла? – спросил Маугли, чувствуя, что у него пересохло во рту.

– Если это «ты», как назвать тебя? Скажи. – Она прикрыла дверь и прижала руку к своей груди.

– Нату! Охо, Нату! – ответил Маугли, потому что, как вы помните, так звала его Мессуа, когда он впервые пришел в селение.

– Войди, мой сын! – позвала она Маугли.

Он вошел в круг света и взглянул в лицо Мессуа, женщины, которая была с ним добра и жизнь которой он спас. Она стала гораздо старше; ее волосы поседели, но ни ее глаза, ни голос не изменились. По обычаям женщин, она думала, что увидит Маугли таким же, каким он был в день разлуки с ней, и ее глаза с изумлением окинули его грудь и голову, касавшуюся верхнего косяка двери.

– Сын мой, – прошептала она и бросилась к его ногам. – Но нет, ты больше не мой сын, ты бог лесов. Ай!

Он стоял в красном свете масляной лампы, сильный, рослый, красивый, с черными волосами, рассыпавшимися по его плечам, с ножом, висевшим на шее, с головой, украшенной венком из белого жасмина, и его действительно легко было принять за дикое божество лесной легенды. Дремавший в люльке ребенок проснулся и громко закричал от ужаса. Мессуа повернулась, чтобы успокоить мальчика; Маугли же стоял неподвижно, оглядывая кувшины для воды, котлы для похлебки, мешок, мельницу для зерен и другие принадлежности человеческого жилища, которые были ему памятны.

– Что хочешь ты: поесть или напиться? – прошептала Мессуа. – Здесь все твое. Мы обязаны тебе жизнью. Но скажи: тот ли ты, кого я звала Нату, или действительно ты божество?

– Я – Нату, – ответил Маугли, – и забрел далеко от своих мест. Увидев огонь, я пришел сюда. Но я не знал, что ты здесь…

– Мы побывали в Кханиваре, – робко сказала Мессуа, – и англичане хотели защитить нас от тех людей, которые собирались нас сжечь. Помнишь?

– Я не забыл.

– Когда английский закон сказал свое слово, мы вернулись в поселение злых людей, но не могли найти его.

– Это я также помню, – заметил Маугли, ноздри которого подергивались.

– Мой муж поступил полевым работником и, как очень сильный человек, скоро приобрел небольшую землю здесь. Мы не так богаты, как прежде, но нам не нужно много.

– Где он, человек, который копался в грязи, когда им овладел страх?

– Он умер год тому назад.

– А этот? – Маугли показал на ребенка.

– Это мой сын, родившийся во время предпоследних дождей. Если ты божество, дай ему милость джунглей, чтобы он был в безопасности посреди… посреди твоего племени, как мы в ту ночь.

Она подняла ребенка, который, забыв свой страх, потянулся ручками к висевшему на шее Маугли ножу, чтобы поиграть им; юноша осторожно отвел в сторону маленькие пальчики.