Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

Тем временем мы подошли к нашему дому. Мастерская отца уже была заперта на замок, ставни на окнах закрыты, мать стояла на пороге и поджидала меня.

— Добрый вечер, госпожа Стаббинс, — приветствовал ее доктор Дулиттл. — Не браните Тома за то, что он так поздно вернулся. Во всем виноват я. Я натолкнулся на него во время грозы, мы упали в лужу и промокли до нитки. Вот я и пригласил его к себе поужинать и обсушиться.

— Спасибо, что привели моего сорванца домой, — ответила мать, — а то я стала уже беспокоиться.

— Не стоит благодарности, — отвечал доктор. — Был рад познакомиться с вашим сыном. Очень приятный молодой человек.

— Простите, сэр, с кем я имею честь беседовать? — спросила мать, с удивлением разглядывая попугая на плече у доктора.

— Меня зовут Джон Дулиттл. Ваш муж наверняка помнит меня — года четыре тому назад он сшил мне замечательные башмаки.

— Мама, доктор обещал вылечить мою белку! — вмешался я в разговор. — Доктор все-все знает про зверей!

— Далеко не все, Стаббинс, — возразил доктор. — Все-все не может знать никто.

— Как это любезно с вашей стороны, доктор, отложить все дела и проделать такой путь ради белки Тома, — сказала мать и не преминула пожаловаться: — С мальчишкой уже прямо сладу нет: что ни день тащит в дом всякую живность.

— Что же тут плохого? — не согласился с ней доктор. — Может, он когда-нибудь станет натуралистом. Кто знает?

— Проходите в дом, доктор, — пригласила мать. — У нас, правда, не убрано, уж вы не обессудьте, но в камине уже горит огонь.

— Благодарю за приглашение, с удовольствием, — ответил доктор. Он тщательно вытер свои огромные башмаки и вошел в наш дом.

Отец сидел у камина и играл на флейте. Это было его обычное занятие после трудового дня.

Доктор Дулиттл завел с ним разговор о флейтах, рожках, волынках и тому подобных инструментах.

— Может быть, вы тоже играете? — спросил его отец. — Не согласитесь ли вы сыграть нам что-нибудь?

— По правде говоря, я давно не держал в руках флейту, — ответил доктор, — но с вашего позволения попытаюсь.

И он заиграл. Это было чудесно. Мать и отец сидели, подняв взор вверх, как в церкви, и слушали. Меня до того музыка совершенно не занимала, самое большее, на что я был способен, так это попиликать на губной гармошке, но в тот вечер звуки флейты глубоко тронули меня. Грусть охватила меня, мне захотелось стать лучше.

— Как хорошо, — вздохнула мать, когда доктор кончил играть.

— Вы замечательно играете, — сказал отец. — Я-то думал, что неплохо управляюсь с флейтой, но мне до вас далеко. Может быть, сыграете нам еще?

— С удовольствием, — ответил доктор, — но сначала я хотел бы осмотреть раненую белку.

Я вскочил на ноги и повел доктора Дулиттла в мою комнату. Там, на окне, в коробке, устланной соломой, лежала моя белка.

Удивительное дело: все то время, что белка жила у меня, я всеми силами старался облегчить ее страдания, ухаживал за ней, колол ей орехи, менял воду, но зверек при моем приближении испуганно сжимался в комочек. Но едва она завидела доктора, как приподнялась со своей подстилки и что-то быстро-быстро залопотала.

Пока доктор вертел белку в руках и осматривал ее, я держал свечу и светил ему. Потом он собственноручно вырезал перочинным ножом лубки из тоненьких щепочек и наложил их на сломанные лапки.

— Бедняжка скоро поправится, — обнадежил меня доктор Дулиттл. — Не разрешай ей прыгать, выноси ее почаще на свежий воздух, а на ночь непременно укрывай сухими листьями, чтобы она не продрогла. Ночи все еще холодные. Я сказал ей, что ты добрый человек и она может тебе всецело доверять. Надеюсь, теперь она не будет тебя дичиться. Белка рассказала мне, что ей очень одиноко и что она беспокоится, как там в лесу поживают ее младшие братья и сестры. Не беда, завтра поутру я пошлю в лес белочку из моего сада разузнать, как поживает семейство нашей больной. Надо бы поднять ей настроение. Белки очень подвижные и живые по натуре, и им очень трудно смириться с вынужденным бездельем. Но ты не тревожься понапрасну, скоро твоя белка пойдет на поправку.

А потом мои родители попросили доктора сыграть еще. Он не стал кокетничать и с радостью согласился. Он играл и играл до позднего вечера.

Родители сердечно полюбили доктора Дулиттла с первой встречи и гордились тем, что он посетил наш дом и играл для них на флейте, — ведь мы были очень бедны, и гости у нас бывали нечасто. Тогда нам еще и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день доктор Джон Дулиттл прославится на весь мир. Теперь, когда любой ребенок и любой взрослый знает доктора Дулиттла и его книги, многие люди приезжают в Паддлеби-на-Марше, чтобы поглазеть на каменную доску, висящую у двери нашего домика. На доске можно прочесть: