Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

— Конечно, врать нехорошо, — вставила Полли, — но иногда без этого не обойтись. Если тебя спросят, где доктор, соври, что не знаешь, а еще лучше — не открывай рот, притворись, что у тебя разболелись зубы.

Возвратившись на берег с саквояжем доктора, я увидел, что Хрустальная Улитка уже лежит на песке. Когда я впервые рассмотрел ее в полный рост, а лучше сказать, в полную длину, я сразу понял, почему даже у лихих пиратов, не боявшихся ни Бога, ни черта, ни королей, кровь стыла в жилах при появлении морского змея. Улитка была не просто большая, она была огромная.

Джон Дулиттл ходил вокруг хвоста и рассматривал его сплющенный конец. Весь запас чудодейственного бальзама ушел на этот чудовищных размеров хвост. Доктор растер его, смазал бальзамом и другими лекарствами, затем вытащил из саквояжа бинты, с сомнением посмотрел на них и отложил в сторону. Их не хватило бы и на четверть хвоста.

— Ну-ка, Том, сбегай еще разок во дворец и принеси сюда все королевские простыни, — велела мне Полли. — Я думаю, доктору они больше не понадобятся.

Я не понял, что она хотела этим сказать, но простыни принес. Мы разорвали их на длинные полосы и положили повязку на хвост Улитки. Доктор был доволен.

Улитка тоже заметно повеселела. Ей нравилось, что за ней ухаживают. Она лежала на песке и щурилась на солнце, сквозь ее прозрачную раковину были видны пальмы, росшие по другую сторону залива.

— Думаю, что кто-то из нас должен остаться с ней на ночь, — озабоченно произнес доктор и почесал затылок.

— Ты хочешь сказать, что такому чудищу нужна сиделка? — удивилась Полли.

— Я хочу сказать, что больной есть больной, неважно, муравей он или слон, — ответил доктор. — Попросим Бед-Окура посидеть с Улиткой. Он сегодня весь день спал в дворцовом саду. Как жаль, что у меня так много забот, а то бы я сам провел с Улиткой пару дней.

— А что вам мешает взять отпуск? — отозвалась Полли.

— У королей отпуска не бывает, — грустно сказал доктор.

— По чести говоря, я не так много королей знавала, — не уступала Полли. — Мне чаще приходилось иметь дело с пиратами и докторами из Паддлеби. Но как-то мне довелось прожить несколько лет при дворе короля Карла. Ах, золотое время! Я тогда была юной птичкой. Так вот, король Карл был неважным королем, но отдыхать он умел, и за это его любили все, даже золотые рыбки в пруду. Мне в нем не нравилось только одно — его дворец был полон маленькими злыми собачками. Их с тех пор так и зовут карликовыми спаниелями. О короле Карле теперь одни говорят хорошо, другие — плохо, но я считаю, что этих собачонок ему простить нельзя. Ну да Бог с ним, с Карлом, я ведь только хотела сказать, что вам пора отдохнуть.

— Наверное, ты права, — согласился с ней доктор.

— Наконец-то ты прислушался ко мне, — довольно скрипнула Полли. — Старая попугаиха плохому не научит. Как только мы вернемся во дворец, ты объявишь, что устал, приболел, чувствуешь себя разбитым и уезжаешь на неделю в деревню, в горы, в глушь. Уезжаешь без охраны и без слуг. Когда короли бродят по миру как простые смертные, это называется умным словом «инкогнито». А на самом деле ты проваляешься неделю на песке рядом с Хрустальной Улиткой.

— Заманчиво, очень заманчиво, — забормотал доктор и мечтательно прищурил глаза. — Но ведь надо строить театр… Из индейцев никудышные плотники, никто из них не выведет правильно стропила. А еще маленькие дети… Они так часто болеют…

— Бог с ним, с театром! — воскликнула Полли. — Он нужен индейцам как старому попугаю погремушка на хвост. Да и с детьми ничего не случится за неделю. Жили же они как-то до тебя! Решено — ты берешь отпуск!

По тому, как настойчиво Полли уговаривала доктора, я понял, что она что-то задумала. По дороге в город доктор молчал, но чувствовалось, что слова старушки Полли задели его за живое.

Он не отправил Бед-Окура присматривать за больной Улиткой, а после ужина исчез, никому не сказав ни слова, — наверняка доктор решил сам посидеть с ней, а заодно и порасспросить ее о морских глубинах.

Как только мы снова уединились в кабинете Бед-Окура и закрыли за собой дверь, Полли сказала:

— Мне совсем не хочется быть похороненной на этом острове. Боюсь, что туземцы, прежде чем опустить меня в землю, выщипают мне хвост и украсят перьями свои головы. А на ваших могилах придворный поэт напишет эпитафии. Бр-р-р! Представляю, что́ он сочинит. Поэтому во что бы то ни стало надо уговорить доктора устроить себе отпуск.