Сейфулла Шамилов - Приключения Нигяр (По мотивам азербайджанских сказок)

- Милостивые господа, хорошо бы помочь этому юному ашугу. Пусть каждый из вас положит на это блюдо подарок, достойный своего имени!

Молодому ашугу стало очень неловко, и он бросил сердитый укоризненный взгляд на старика-хозяина. Не прошло и несколько мгновений, как на блюде выросла гора монет. Старый чайханщик ошалел от радости. О, какое на его долю выпало счастье - иметь такого слугу!

Тем временем кази Тэке стал пробираться к выходу. Но царевич приказал Сары-чабану не выпускать из зала никого, пока не кончит петь ашуг. Взяв свой посох, Сары-чабан стал на страже у двери. А царевич, обратившись к ашугу, сказал:

- Продолжай, ашуг! Твой дастан увлек меня, хотим дослушать его до конца. Ашуг продолжал свой рассказ:

- Вспомним слова наших мудрых ашугов. Они говорят, что герой должен быть смелым, а ашуг - верным своему учителю. Бывают ашуги, которые поют обо всем, что взбредет им в голову, а есть та кие, которые поют только о том, что случилось с ними самими. Господа, теперь я буду продолжать, а вы следите за моим рассказом. Старайтесь не упустить главное, а истолковывать события каждый волен по-своему.

И неизвестный ашуг подробно изложил всю историю Нигяр. Когда он дошел до того места, где Санджар, не решившись убить сестру, как приказал отец, заводит ее далеко от города, Дэде Сарбан упал бел чувств на ковер. На него плеснули водой и привели в чувство. Царевич приказал Сары-чабалу восстановить тишину, чтобы ашуг мог продолжать. Чабан подкрутил свои черные усы и окинул собрание свирепым, точно у тигра, взглядом. Все сразу притихли. Ашуг продолжал свой дастан. Когда он поведал слушавшим о вероломном поступке Джэбе, военачальник тоже постарался ускользнуть, но чабан, возвысив голос, сказал:

- Если кто-нибудь осмелится нарушить приказ царевича т выйти из зала до того, как ашуг закончит свой дастан, я успокою того вот этим посохом!

Джэбе пришлось сесть на свое место.

По мере того, как пел ашуг, глаза царевича все больше наливались кровью от гнева. Чайханщик, заметив приближение грозы, поспешил взять, блюдо с деньгами и скрылся, бормоча про себя: “Что за опасный нукер мне попался! И дастан его какой-то странный, не похожий на все! А я-то думал, что он ничего не смыслит, ничего не знает, а оказалось, что грудь его полна самых удивительных, необыкновенных песен!”

Снова воцарилась тишина, и таинственный ашуг продолжал свое повествование, Теперь он уже рассказывал, как Нигяр встретилась с Сары-чабаном, как он по-братски принял ее и проводил и как она подарила ему свое ожерелье. Тут Сары-чабан не выдержал, вытащил из-за пазухи своей серой чухи ожерелье и, показывая его всем присутствующим, вскричал:

- Слава правдивому ашугу! Все слова его истинны! Вот это ожерелье, а Сары-чабан - это я! Все были поражены, как громом. Одни - и царевич был среди них - были взволнованы, им не терпелось узнать, чем кончится дастан, другие - их было немного, и среди них были кази Тэке и Джэбе, - дрожали от страха.

Ашуг закончил дастан двустишием:

Кто правдою дышит, с тем радость и счастье живут,

А лгун, клеветник и предатель позорную гибель найдут.

Царевич, поднявшись со своего места, сказал:

- Прекрасный ашуг! Каждое слово в твоем дастане - истина, это не дастан, это правдивая повесть о действительных печальных событиях. Но давай договоримся с тобой - если выпустил стрелу, то лук не прячь! Ты не похож на простого ашуга - доскажи свой дастан до конца и сообщи нам, чем кончились приключения несчастной Нигяр. Знай: мы теперь не оставим тебя в покое и не дадим остановиться на полдороге.

Царевич еще не успел договорить, как загадочный ашуг медленно опустил на пол свой саз, снял папаху, развязал платок, покрывавший голову. Длинные косы змеями сползли ему на плечи, падая все ниже и ниже, да самых пят. И так он стоял. опустив голову перед царевичем. И все увидели, что это прекрасная, хоть и измученная, женщина и узнали Нигяр.

Поднялся страшный шум и переполох. Царевич молниеносно обнажил свой меч и стал у порога. Чабан с помощью верных слуг связал вероломного кази Тэке, его сына и военачальника Джэбе. Их привязали друг к другу, повели на берег Каспия и всех вместе сразу столкнули в море с высокой скалы. Купец Дэде Сарбан, раскаявшийся в своем заблуждении, прижимал к груди свою измученную, исстрадавшуюся дочь и плакал от радости. Послали за матерью Нигяр, и она тоже обнимала ее вместе с Санджаром, обливаясь слезами. Когда же привели Охтекина и Гюльтекин, то уже никто не мог удержать слез, видя встречу матери и ее детей, так долго разлученных друг с другом.