Памела Треверс - С днем рождения, Мэри Поппинс

— Как это ни у кого? А-ха-ха! У всех должна быть тень!

— Но в данный момент, ваша честь, они все исчезли. Луна за облачко забежала, — щёлкнул каблуками полисмен.

— За облачко? По какому праву? Кто приказал? — всполошился Лорд-мэр, сразу перестав смеяться. — Неужели всё кончилось?

Пока они говорили, тучи затянули небо, и луна исчезла совсем. Тени взвыли и метнулись в воздух. Они слились с ночным мраком и исчезли вовсе. Парк утонул во тьме. Смолкла весёлая музыка. Наступила оглушительная, до звона в ушах, тишина. И мерный бой городских башенных часов возвестил о наступлении полуночи.

— Наше время истекло! — послышался хор заунывных голосов. — Хэллоуин закончился! Улета-аем!

Мимо Джейн и Майкла пронеслись лёгкие, как ветерок, прозрачные, как крылышко стрекозы, почти невидимые тени.

— Прощайте! — прозвенела одна.

— …щайте! — эхом подхватила Другая.

А третья лишь просвистела тоненькой флейтой над самым ухом Джейн.

— Эй, крошки! Зёрнышки да крошки! — тихо-тихо позвала Тётушка-Птичница, и голуби тотчас выпорхнули из правого и левого рукавов Лорд-мэра, слетели с полей его шляпы.

ДЕВЯТЬ… ДЕСЯТЬ… ОДИННАДЦАТЬ… ДВЕНАДЦАТЬ! — отсчитывали башенные часы.

— Прощайте! Прощайте! — затихало вдали.

Недалёко, за холмами край родной! — откликнулась свирель.

— Это Том, сын Трубача, посылает нам последний привет, — вздохнула Джейн. — Когда ещё увидимся снова?

Вдруг что-то невесомое, как воздух, нежное, как вечерняя прохлада, и дремотное, как первый сон, подхватило их, окутало, будто пуховое одеяло, и понесло прочь.

— Кто вы? — вопрошали дети ночную тьму, которая, как на крыльях, несла их над парком, над деревьями, над домами.

И в ответ прошелестело?

— Мы неотделимы от вас, мы — ваши тени…

— Ф-фу! — встряхнулся Лорд-мэр, будто прогоняя от себя сон. — Прощайте! — прошептал он и тут же опомнился: — Но простите, кому я это говорю? Мне казалось, что я побывал только что на чудесной вечеринке. Было так весело! Я хохотал до упаду! И вдруг всё исчезло! Куда?

— Полагаю, вы просто сильно переутомились, ваша честь! — Полисмен, одной рукой обнимая Элин, другой подхватил Лорд-мэра и повёл его по главной аллее к выходу из парка.

За ними поспешали советники, важные и надутые, но немного обескураженные.

— Вы правы, я просто устал. Столько работы! — пожаловался Лорд-мэр. — Но только что мне было удивительно легко и беззаботно! Как никогда!

Парковый сторож внимательно и строго оглядел парк и взял Тётушку-Птичницу за руку. Темнота постепенно заливала небо, как чернила из опрокинутой чернильницы. Вскоре всё вокруг стало черным-черно. И только внимательный глаз мог заметить две светлые точки.

— Странно, — задумчиво проговорил сторож. — В небе зажглась звезда. А вон там, над Домом Номер Семнадцать, горит фонарь. Если долго смотреть, то получается, будто это просто две звёздочки. Одна повыше, другая пониже.

Тётушка-Птичница подманила к себе голубей.

— Так оно и есть, — улыбнулась она, — один огонёк — тень другого. Идём, сынок, домой…

Майкл медленно, чуть ли не задом наперёд, вышел из детской к завтраку. Он то и дело оглядывался через плечо. За ним, не отставая ни на шаг, скользил по полу тёмный силуэт.

— Моя тень здесь. А твоя, Джейн, тоже?

— Ага, — ответила она, шумно высасывая через соломинку из стакана тёплое молоко.

Она уже давно встала и успела даже покивать своей тени, и та столько же раз послушно кивнула в ответ.

— А где же, скажи на милость, им ещё и быть? Неготвлекайся, ешь свою овсянку!

В комнату, похрустывая накрахмаленным белым фартуком, вошла Мэри Поппинс. В руках у неё было синее пальто и шляпка с красным тюльпаном.

Джейн искоса глянула на Мэри Поппинс.

— А иногда тени оказываются в парке, — лукаво промолвила она, будто продолжая долгий разговор.

Фартук недовольно хрустнул. Пальто закачалось на крючке, а шляпка будто сама собой нырнула в картонную коробку. Кажется, прогулка срывалась. «И что я такого сказала?» — испуганно подумала Джейн.

— В парке, в саду, на дереве — где угодно! Тени следуют за вами повсюду! И хватит болтать глупости, Джейн!

— Но иногда они всё-таки убегают, Мэри Поппинс, — как бы между прочим, заметил Майкл, густо посыпая овсянку сахаром. — Как наши прошлой ночью на Хэллоуин, — добавил он.

— На Хэллоуин? — широко раскрыла глаза Мэри Поппинс.

По её виду можно было заключить, что она и слово-то это слышит впервые!

— Ну да, на Хэллоуин! — бесстрашно, как в воду головой, ринулся в опасный разговор Майкл. — Но ваша тень никогда не сбежит — правда, Мэри Поппинс?