Памела Трэверс: Мэри Поппинс

Если вы захотите отыскать Вишневую улицу, то проще всего обратиться к Полисмену, стоящему на перекрестке. Он слегка сдвинет набок каску, задумчиво почешет затылок, а потом вытянет руку в огромной белой перчатке и скажет: «Сначала направо, потом налево, потом еще раз направо — и вы на месте! Счастливого пути!»

И — будьте уверены, если вы точно пойдете в указанном направлении, то непременно окажетесь на Вишневой улице. С одной стороны вы увидите дома, с другой — Парк, а посередине — целую аллею огромных вишен.

И если вы будете искать дом № 17, а эта книга рассказывает именно о нем, то очень скоро его найдете. Во-первых, это самый маленький дом на всей улице. Во-вторых, он порядком облез и уже давно нуждается в покраске. Но мистер Бэнкс, которому этот дом принадлежит, поставил миссис Бэнкс условие: или у нее будет чистый, красивый, уютный дом, или четверо ребятишек. И не в коем случае все сразу, так как и то № другое он обеспечить не в состоянии.

После некоторого размышления миссис Бэнкс решила, что пусть уж лучше вместо красивого дома у нее будет четверо детей: Джейн (старшая), Майкл (средний) и Джон с Барбарой — Близнецы (самые младшие).

Именно так все и было, и именно так семья Бэнксов переехала в дом № 17, а вместе с ними миссис Брилл, которая занималась приготовлением пищи, Элен, которая накрывала на стол, и Робертсон Эй, который подстригал газоны, точил ножи, чистил ботинки и, как частенько говаривал мистер Бэнкс, зря тратил свое время и его деньги.

Конечно, была еще няня Кэти, но вообще-то она не совсем заслуживает, чтобы говорить о ней в этой книге, так как к началу событий, описываемых здесь, она уже ушла из дома № 17.

— Не предупредив! И даже не попрощалась! — сказала по этому поводу миссис Бэнкс. — Что же теперь мне прикажете делать?

— Дать объявление, дорогая, — отозвался мистер Бэнкс, надевая ботинки. — Н-да, хотелось бы мне, чтобы вот так же, ни слова не говоря, и Робертсон Эй ушел куда-нибудь! Он опять почистил только один ботинок, а ко второму даже не притронулся. Из-за него я снова буду выглядеть кособоким!

— Это, — бросила миссис Бэнкс, — не имеет ровным счетом никакого значения. К тому же ты так и не сказал, что мне делать с няней Кэти!

— Не думаю, что ты можешь с ней что-либо сделать, уже хотя бы потому, что она исчезла, — ответил мистер Бэнкс, — но если бы на твоем месте была я… э-э-э, я хотел сказать «был я», то я бы послал в «Утреннюю газету» объявление о том, что Джейн, Майкл, Джон и Барбара Бэнкс (не говоря об их маме) просят за самую низкую плату прийти к ним самую лучшую няню, да поживее. Потом я бы сидел и ждал, пока няни не выстроятся перед нашими воротами в огромную очередь. Я бы даже сделал им выговор за то, что они задерживают уличное движение и вынуждают меня уплатить полисмену шиллинг в качестве штрафа за подобный беспорядок. Ну все! Мне пора! Бр-р-р! Холодно, как на Северном Полюсе! Интересно, откуда дует ветер?

Сказав это, мистер Бэнкс высунул голову в окно и взглянул на противоположный конец улицы, туда, где на углу стоял дом Адмирала Бума. Это был самый необычный дом на Вишневой улице. Вся улица очень гордилась им, так как построен он был в форме большого корабля. В садике перед домом возвышался флагшток, а на крыше был установлен позолоченный флюгер в виде подзорной трубы.

— Ага! — сказал мистер Бэнкс, быстро юркнув обратно. — Подзорная труба Адмирала показывает, что дует восточный ветер. Так я и знал! То — то чувствую, кости ломит! Надену-ка я, пожалуй, второе пальто!

И, рассеянно поцеловав в нос жену и помахав на прощание детям, он отправился в Сити. Сити было таким местом, куда мистер Бэнкс ходил каждый день, исключая, разумеется, выходные и праздники. Там, сидя на большом стуле за огромным столом, он делал деньги. Целый день он усердно работал, производя пенсы и шиллинги, трехпенсовики и кроны. А потом приносил их домой в большом черном портфеле. Время от времени кое-что перепадало и Джейн с Майклом для их копилок. Но иногда мистер Бэнкс возвращался с пустым портфелем. В таких случаях он говорил: «Банк лопнул», — и дети сразу понимали, что сегодня ничего не получат.