Хью Лофтинг - Журнал для зверей

Они нагнулись над корзинкой, погладили белую кошку и заговорили промеж себя. Кошка, разумеется, понятия не имела, о чем идет речь. Но я, после того как столько времени провела в обществе Доктора, — а мы с ним не раз обсуждали разницу между утиной и человечьей грамматикой, — понимала каждое слово.

И вот что сказал фермер жене: «Пожалуй, Лайза, энтого черно-белого мы оставим. А остальных пять я завтра с утречка утоплю. Не хватало ишшо, чтоб такенная огроменная орава да шныряла здеся по двору». — Грамматика его просто в ужас повергала.

Как только фермер с женой ушли, я вышла из чулана и сказала белой кошке:

«Надеюсь, вы воспитаете этих котят в надлежащем духе, чтобы охотиться на утят им и в голову не приходило. А теперь слушайте: нынче ночью, когда фермер с женой улягутся спать, унесите всех котят, кроме черно-белого, и спрячьте их на чердаке. Фермер собрался утопить их, и оставить намерен только одного».

Кошка поступила так, как я советовала. И на следующее утро, когда фермер пришел за котятами, он обнаружил в корзинке только одного: черно-белого, того самого, которого собирался оставить. Бедняга в толк взять не мог, как так вышло. Однако несколько недель спустя, когда фермерова жена взялась за весеннюю уборку, она обнаружила на чердаке и остальных: мама-кошка спрятала их там и потихоньку кормила и пестовала. Но теперь они уже подросли, так что им не составило труда удрать в окно; они убежали восвояси и отправились искать себе новый дом.

Вот почему фермер с женой и по сей день готовы поклясться, что их кошка понимает английскую речь; ведь она, надо думать, подслушала их разговор над корзинкой! И теперь, если им приходит в голову посплетничать о соседях, пока кошка в комнате, говорят они шопотом, чтобы та не услышала. Но, между нами, на самом-то деле кошка ни единого слова не понимает!

Наконец, настал черед рассказывать тянитолкаю. А тянитолкай был необычайно застенчив и робок, и когда следующим вечером звери обратились к нему с просьбой, он отвечал в высшей степени учтиво:

— Мне бесконечно жаль вас разочаровывать, но боюсь, что никаких историй я не знаю, — во всяком случае, таких, чтобы не стыдно было занимать ваше время.

— Да ладно тебе, приятель, — тявкнул Джип. — Нечего тут скромничать. Все мы рассказали по истории. Уж не хочешь ли ты сказать, что прожил всю свою жизнь в африканских джунглях без каких-либо приключений? Наверняка у тебя в запасе полным-полно всяких баек.

— Да, но я, понимаете ли, по большей части жил тихо-мирно, — отозвался тянитолкай. — Наш народ вообще держится достаточно обособленно. Мы занимаемся своими делами и ужасно не любим мешаться в чужие свары, ссоры и приключения.

— А ты подумай минутку, — предложила Кря-кря. — Глядишь, чего-нибудь и вспомнится… — Не приставайте к нему, — шепнула утка остальным. — Просто оставьте его в покое, пусть подумает… сами знаете, головы у него две. Что-нибудь да придет на ум. Вот только смущать его не нужно ни под каким видом.

Минуту-другую тянитолкай поскребывал по полу веранды изящными копытцами, словно погрузившись в мысли. Затем, подняв одну из голов, он тихонько заговорил, — а вторая голова сконфуженно покашливала из-под чайного столика.

— Э-э-э… ну, история не ахти какая… Но чтобы время скоротать, может, и сгодится. Я расскажу вам про охотников на страусов из племени бадамоши. Вы, верно, знаете, что у чернокожих туземцев есть самые разные способы охотиться на диких животных. И к каждому зверю — подход особый. Например, если нужен жираф, туземцы выкапывают в земле глубокие ямы и накрывают их тонкими ветками и травой. А потом ждут: появляется жираф, наступает на настил — и проваливается в яму. Тут-то охотники выбегают из укрытия и ловят его. Для некоторых разновидностей особо бестолковых антилоп они плетут ширмочку из ветвей и листьев размером с человека. Охотник, держа ширму прямо перед собою на манер щита, медленно подкрадывается к антилопе как можно ближе, а затем бросает копье или стреляет из лука. Разумеется, видя движущиеся листья, глупая антилопа думает, что это всего-навсего деревья качаются под ветром, и не особо к ним приглядывается, ежели у охотника хватает ума передвигаться бесшумно.

Есть у дикарей и другие охотничьи уловки, по большей части такие же обманные и подлые. Но та, что изобрели охотники на страусов из племени бадамоши, пожалуй, самая гнусная из всех. Скажу вкратце, в чем она заключается. Страусы, как вы знаете, обычно держатся небольшим стадом, как и копытные животные. И ума у них не то чтобы много. Вы ведь слышали, как страусы, завидев человека, прячут голову в песок, полагая, что если они чужака не видят, значит, и он их видеть не может. Это не слишком-то хорошо говорит об их интеллекте, верно? То-то. Ну, так вот: в стране бадамоши было не так уж много песка, чтобы прятать в него головы, — что страусам в некотором смысле шло только на пользу. Потому что в тех краях, завидев человека, страусы обращаются в бегство, — бегут искать песок, надо думать. Как бы то ни было, бегство спасает им жизнь. Так что охотникам бадамоши пришлось изобретать какую-нибудь уловку, чтобы подобраться к страусам поближе, смешаться со стадом и перебить птиц. И придумали они очень умную штуку. Собственно говоря, как-то раз я случайно наткнулся в лесах на группу охотников, что отрабатывали свой новый трюк. Охотники раздобыли где-то страусиную шкуру и теперь по очереди влезали в нее и учились ходить и вести себя как настоящие страусы, поддерживая длинную шею при помощи палки. Спрятавшись, я понаблюдал за ними и сразу понял, что бадамоши затевают. Они задумали, прикинувшись страусами, смешаться со стадом и перебить птиц топориками, которые прятали под шкурой.