Элвин Уайт - Паутина Шарлотты

— Где Темплтон? — спросил он.

— Он спит там в углу, в соломе, — сказала Шарлотта.

Уилбер кинулся туда. Крепким пятачком он подцепил крысенка и подбросил его в воздух.

— Темплтон! — крикнул Уилбер. — Слушай меня!

Сначала у крысенка был сонный вид, но в следующую минуту он злобно уставился на Уилбера, который посмел его разбудить.

— Что за дурацкие шутки, — проворчал он. — Нельзя уж и вздремнуть спокойно, и непременно придет какой-нибудь хам и подбросит тебя в воздух.

— Слушай меня! — закричал Уилбер. — Шарлотта тяжело больна. Ей осталось жить совсем недолго. Ей очень плохо, и она не может ехать с нами домой. Я обязательно должен забрать с собой ее яичный мешок. Но мне его не достать, я ведь не умею лазать. Только ты мог бы до него добраться. Нельзя терять ни секунды. Люди идут сюда, они вот-вот будут здесь. Темплтон, пожалуйста, прошу тебя залезь наверх и достань оттуда яичный мешок.

Крысенок зевнул. Потом расправил усы. Потом поднял голову и посмотрел на яичный мешок.

— Ну что? — неприязненно проговорил он. — Опять старина Темплтон должен всех выручать? Темплтон, сделай то, Темплтон, сделай се, Темплтон, сбегай на помойку, принеси обрывок журнала, Темплтон, одолжи мне кусочек веревки, мне надо сплести паутину.

— Ну, скорее же! — молил Уилбер. — Темплтон, ну пожалуйста, скорее!

— Ага, теперь ты говоришь «Темплтон, поскорее», да? Хо-хо-хо! А что мне будет за все эти услуги, хотелось бы знать? Никто Темплтону слова доброго не скажет. Только и слышишь, что оскорбления да шуточки, да язвительные замечания. А доброго слова не дождешься.

— Темплтон, — в голосе Уилбера звучало отчаянье, — если ты сейчас не замолчишь и не начнешь действовать, все пропало. Это разобьет мне сердце, и я умру. Ну, пожалуйста, залезь наверх!

Темплтон лениво разлегся на соломе. Он заложил передние лапки за голову, а задние закинул одну на другую. Всем своим видом он давал понять, что решительно не намерен себя утруждать.

— «Это разобьет мне сердце», — передразнил он. — Ах, как трогательно! Боже ты мой! Я заметил, что чуть только у тебя какие-то сложности, так ты всегда ко мне бежишь. Но что-то я не припомню, чтоб у кого-нибудь сердце разрывалось из-за меня. Куда там! Кого интересует какой-то там старина Темплтон!

— Поднимайся! — заорал на него Уилбер. — Ты ведешь себя, как избалованный мальчишка!

Темплтон ухмыльнулся и продолжал лежать.

— Кто без конца бегал на помойку? — вопрошал он. — Как же, конечно, старина Темплтон. Кто спас Шарлотте жизнь, шуганув сынка Эраблов с помощью тухлого гусиного яйца? Разрази меня гром, это был старина Темплтон! Кто укусил тебя за хвост и привел в чувство, когда ты сегодня утром хлопнулся в обморок при всем честном народе? Опять старина Темплтон. А тебе не приходило в голову, что меня уже тошнит от всех этих поручений и одолжений? Кто я такой по-твоему? Крысенок на побегушках?

Уилбер чувствовал, что теряет последнюю надежду. Люди были уже близко. А Темплтон отказывался ему помочь. Внезапно его осенило: Темплтон же любит поесть!

— Темплтон, я даю тебе клятву: только достань Шарлоттин яичный мешок, и я всегда буду пускать тебя первым в мое корытце, когда Лерви будет приносить мне еду. Ты будешь выбирать себе оттуда, все что захочешь, и пока ты не наешься, я даже не притронусь к кормушке.

Крысенок приподнялся.

— Честно? — спросил он.

— Слово даю! — Вот тебе истинный крест.

— Что ж, идет, — решил крысенок.

Он подошел к стене и стал карабкаться. Живот у него все еще был раздут после вчерашнего обжорства. Со стонами и причитаниями он медленно подбирался к потолку. Он лез и лез, пока не добрался до яичного мешка. Шарлотта двигалась ему навстречу. Она была уже при смерти, но из последних сил старалась подползти поближе. Темплтон оскалил безобразные длинные зубы и начал перекусывать нити, которыми мешок крепился к потолку. Уилбер смотрел за ними снизу.

— Пожалуйста, будь крайне осторожен, — повторял он. — Все яйца должны остаться целы.

— Эта фтука жалепила мне весь рот, — ныл Темплтон. — Невкушная — ужаш, на конфету шовшем не похоже.

И все-таки Темплтон делал свое дело. Ему удалось срезать мешок на весу, не повредив его, и спуститься с ним вниз. Он положил его перед Уилбером. Уилбер вздохнул с огромным облегчением.

— Спасибо тебе, Темплтон, — произнес он. — Я никогда в жизни этого не забуду.

— Я тоже, — отозвался крысенок, ковыряя в зубах. — Я как будто моток ниток съел. Все, пора домой!