Графиня де Сегюр: История принцессы розетты

Розетта, счастливая, восхищенная, прыгала как маленькая в тесной комнатушке и во весь голос благодарила свою добрую крестную. Оказалось, что та просто хотела испытать ее послушание, а испытав, так роскошном ее наградила.

Паж постучался в дверь, вошел и попятился назад, ослепленный красотой Розетты и богатством ее убора. Розетта последовала за ним. Он заставил ее спуститься по множеству лестниц, провел через бесчисленные покои, и, наконец, они вошли в анфиладу великолепных гостиных, где толпились короли, принцы и богато одетые дамы.

Все приостанавливались и оборачивались, с восхищением разглядывая Розетту, которая, смущаясь от того, что все на нее смотрят, не осмеливалась поднять глаза.

Паж, наконец, остановился и сказал Розетте:

— Принцесса, вот король и королева.

Она вскинула глаза и действительно увидела перед собой короля и королеву, которые смотрели на нее с комичным изумлением.

— Мадемуазель, — обратился к ней король, — благоволите назвать ваше имя! Вы, без сомнения, могущественная повелительница империи или высокопоставленная фея, не так ли? В таком случае ваш неожиданный визит для нас большая честь и счастье!

— Сир, — сказала Розетта, став на одно колено, — я вовсе не фея и не императрица, а ваша дочка Розетта, которую вы соблаговолили пригласить ко двору.

— Розетта! — вскричала королева. — Какой ужас! Розетта — в богатом платье, какого даже я не носила никогда! Позвольте спросить вас, мадемуазель, кто это пожаловал вам все эти прелестные вещицы?

— Это — подарки моей крестной, мадам, — скромно ответила Розетта. И после некоторого замешательства добавила: — Позвольте мне, мадам, поцеловать вашу руку, и познакомьте меня с моими сестрами.

Королева, поджав губы, протянула ей руку.

— Вот ваши сестры, милочка, — сказала она, указывая на Оранжину и Руссетту, что стояли справа и слева от нее.

Бедная Розетта, опечаленная холодным приемом со стороны отца и матери, обернулась к сестрам и хотела их обнять, но они отпрянули с неприязнью, боясь, как бы Розетта, обнимая их, не повредила белила да румяна, которыми они немилосердно намазались. Оранжина румянилась, чтобы замаскировать желтоватый цвет лица, а Руссетта белилась, чтобы скрыть красные пятна на щеках.

Но Розетта, которую сестры, можно сказать, оттолкнули, скоро оказалась окруженной целой толпой приглашенных на праздник дам и кавалеров. Поскольку она вела беседу учтиво и приветливо, и при этом на всех иностранных языках, какие только есть на земле, она легко очаровывала любого из гостей, который к ней приближался. Оранжина и Руссетта просто умирали от зависти. Король и королева тоже были в ярости, поскольку на Розетту перешло все внимание гостей. Сестры больше не были никому интересны. За столом юный король Шармант, владелец красивого и обширного королевства, которого Оранжина рассчитывала на себе женить, уселся рядом с Розеттой и в течение всего обеда разговаривал только с ней. После обеда Оранжина и Руссетта, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, предложили спеть. Пели они очень хорошо, аккомпанируя себе на арфе.

Розетта, которая была девушкой доброй и желала, чтобы сестры ее полюбили, от души аплодировала их пению и хвалила их таланты. Но Оранжина, вместо того чтобы ответить на эти благородные чувства, решила, что устроит Розетте каверзу, если попросит спеть и ее. Розетта скромно отнекивалась, сестры решили, что она петь не умеет, и стали настаивать изо всех сил. Тут и королева решила, что неплохо бы посадить Розетту в калошу, и присоединилась к просьбам Руссетты и Оранжины, а в конце концов просто приказала Розетте петь. Тогда Розетта отвесила королеве низкий поклон.

— Я повинуюсь, — сказала она.

Девушка села к арфе. Движения ее были на редкость точны и изящны, сестры удивились и насторожились. Когда Розетта заиграла на арфе вступление, сестры хотели ее остановить, — они сразу увидели, что не годятся ей и в подметки. Но когда раздался ее красивый, мелодичный голос, когда она запела романс собственного сочинения о том, какое счастье быть добрым и любимым в своей семье, слушатели затрепетали от восхищения. Восторг был всеобщим, и сестры чуть не упали в обморок от злобы. Король Шармант был потрясен до глубины души. Он подошел к Розетте; в глазах его стояли слезы.

— Милая, восхитительная принцесса, — сказал он, — никогда еще в моих ушах не раздавалось более нежного голоса. Я был бы так счастлив послушать еще что-нибудь.