Элин Пелин - Сказки

— Горе мне! — воскликнула Обезьяна. — Кто бы мог подумать, что меня ожидает такое несчастье!

И она обратилась к Змее:

— Уважаемая, прости меня! Если бы я знала, что нарушу твой покой, то не притронулась бы к камням. Прости меня!

Но Змея была неумолима. Это жалкое существо посмело смутить её царственный сон! Виновница поплатится за это!

В это время из-за деревьев вышел Шакал. Обезьяне пришло в голову, что он может рассудить их, и она снова обратилась к Змее:

— Уважаемая, поблизости находится Шакал. Не угодно ли вам позвать его, чтобы он рассудил нас?

— Хорошо! — сказала Змея. — Вот увидишь, что Шакал будет на моей стороне.

Подозвали они Шакала и рассказали, в чем дело. Он задумался и сказал:

— Мне трудно решить ваш спор по справедливости, пока я собственными глазами не увижу, как всё произошло. Поэтому ты, Змея, вернись в свою нору, а Обезьяна пусть завалит её камнями, как было прежде.

Змея была довольна таким решением, потому что не сомневалась в своей правоте, и поползла в нору. А Шакал подмигнул Обезьяне, и та, как только Змея скрылась в норе, проворно схватила камень, второй, третий и завалила выход.

— Ну вот, уважаемая, ваш спор решён! — со смехом воскликнул Шакал. — Ты была недовольна тем, что Обезьяна раскидала камни и нарушила твой покой. Теперь ошибка исправлена, и ты можешь спать, сколько тебе угодно…

Тут Обезьяна и Шакал расстались и пошли каждый своей дорогой.

Петушок-красный гребешок рылся в навозной куче и нашел денежку. Отправился Петушок на базар за пряником… Повстречался ему Медведь-медовик, неумытый лесовик.

— Куда ты, Петушок?

— На базар…

— Возьми меня с собой.

— Что ж, возьму, да на дороге яма, широка и глубока, придётся сигать через неё.

— Эка невидаль! Через какие только ямы я не сигал, когда от собак убегал…

Пошли они вдвоём. Навстречу им Волк, зубами шёлк-пощёлк.

— Куда ты, Петушок?

— На базар…

— Возьми и меня с собой.

— Отчего не взять — пойдём, да на дороге яма, широка и глубока, придётся сигать через неё.

— Подумаешь, напугал… Да я через такие ямы сигал, что вам и не снилось.

Пошли они втроём. Навстречу им кума Лиса, рыжая краса.

— Куда ты, Петушок?

— На базар…

— Возьми и меня с собой, будь добр!

— Взять-то я возьму, да на дороге яма — сигать придётся.

— Эх, брат, мне любая яма нипочём!

Пошли они вчетвером. Шли, шли, к яме подошли. Петушок крыльями взмахнул — перелетел.

Медведь разбежался и — бух в яму! Волк разбежался — и туда же.

Лиса — и та в яму угодила…

Сидят они в яме день, сидят другой. Проголодались. Что тут делать? Кума лиса недаром хитрой слывёт — придумала:

— Давайте погадаем: чьё мясцо вкуснее, того и съедим.

Волк-разбойник, Медведь-дурень согласились:

— Что ж, Лисонька, гадай.

Стала Лиса гадать:

— Тощая лисица в пищу не годится. От худого волка — никакого толка. Медведь-медовик сам просится на язык. Его-то мы и съедим!

Набросился Волк на Медведя и прикончил его. Наелись досыта, но прошло три денька, и снова они проголодались.

А хитрая Лиса под себя немного медвежатины спрятала — достаёт и ест помаленьку.

— Ты что ешь, кумушка? — спрашивает Волк.

— Да вот шкуру себе прогрызла и кишки свои сосу.

— Прогрызи и мне, кумушка!

Улёгся Волк брюхом кверху, натужился, а кума Лиса своими острыми зубами шкуру ему прогрызла — он и ноги протянул.

Съела Лиса Волка, а потом опять проголодалась. Что теперь делать?

Видит — летит над ямой Синичка и весело чирикает.

— Синичка-сестричка, — взмолилась Лиса, — вытащи меня из ямы, а я тебе за это высокое дерево в лесу покажу, там тебя никто не тронет. Совьёшь себе гнездо и птенчиков выведешь в полной безопасности.

Созвала Синица всех птиц лесных, уселись они на дереве, что над ямой стояло, дерево от тяжести наклонилось, Лиса за него и ухватилась.

— Держись покрепче, кумушка! — сказала Синица.

Тут все птицы вспорхнули, дерево выпрямилось и вытащило Лису из ямы.

Лиса отвела Синицу в лес, показала высокое дерево и сказала:

— Лучшего места для гнезда не сыщешь!

Свила Синица гнездо, вывела двух птенцов. Раз Лиса пришла под дерево:

— Синичка-сестричка, дай мне одного птенчика, у меня матушка больна!

— Не дам, кума, иди своей дорогой. Разве ты для этого дерево мне показала?