Пауль Маар - Новости о господине Белло

Так всё и получилось. Потому что скоро зазвонил телефон. Трубку взял папа.

— Привет, дядя Астор! — сказал он. — Да, вернулись. Прибыли живы-здоровы!

Потом он слушал, что говорил дядюшка, и время от времени говорил «Да» и «Прекрасно!». Наконец он произнёс «До встречи!» и положил трубку.

— Расскажи всё по порядку, — попросил я.

— Что он сказал? — спросила Верена.

— Дядя Астор в гостях у Мельхиора? — спросил Белло. — Ему тоже надо пить меркуриальную воду? Гадость. На вкус гадость, а пахнет — просто фу-у!

— Рассказывает, что они сидят ужинают с Мельхиором и Майке, — сказал папа.

— На жёлтых трясущихся креслах? — перебил я.

— Об этом он не говорил. Они как раз собирались выпить бокальчик вина…

— Все вместе один бокальчик? — уточнил Белло и заметил: — Против правил гигиены, — он запомнил, что я говорил ему, когда он пил из моей чашки.

— Как тут можно рассказывать, когда вы всё время перебиваете? — спросил папа. — Начну с начала. Они сидят ужинают, и пьют вино, каждый из своего бокала, и вспоминают времена, когда ещё был жив дед Эдмунд, Мельхиор жил у нас на Кленовой аллее, а Астор был маленький. Дядя Астор переночует у Майке и завтра вернётся. Кажется, Майке очень приятная женщина, во всяком случае, он говорил о ней с большим восторгом.

— Она рыжая, — сказал я. — Волосы как морковка.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Верена. Голос у неё стал напряжённый, почти обиженный. На прошлой неделе она ходила в парикмахерскую, и с тех пор волосы у неё у самой были золотисто-рыжие, а не светлые.

— Только то, что она крашеная, — ответил я.

— Астора это совершенно не смутит, — сказала она. — У него же у самого волосы искусственные.

— А ещё Майке варит очень вку-у-усные сосиски! — встрял Белло. — Но индейка с печёнкой всё равно вкусней.

Потом я пошёл в свою комнату разбирать чемодан. Бутылочку с голубым соком я аккуратно поставил в шкаф. И тут у Белло появилось необычное желание.

— Белло до сих пор воняет меркуриальной водой, — сказал он.

— Да, есть немного, — согласился я. — Запах такой же, как вкус у серебряной ложки, когда ешь яйцо всмятку. Сернистый, что ли. Резкий.

— Белло хочет купаться, — сказал он. — Максу надо напустить воду в ванну.

— Что ты сказал? — я ушам своим не верил. И это говорил пёс, который вечно упирался изо всех сил, когда мы с папой хотели засунуть его в пустую ванну и окатить из душа? С которым мы еле-еле справлялись вдвоём и который не раз выскакивал из ванны, когда с него текла вода в три ручья, и устраивал в ванной проливной дождь?

— Ты хочешь купаться в ванне? — переспросил я. — Прямо мыться по-настоящему, правда? Не может быть! Трудно поверить.

— Белло знает хорошую пррроговорку, — вместо этого ответил Белло.

— Какую ещё поговорку?

— Про собак.

— Про собак я знаю только одну: «Собака, которая лает, не кусает», — сказал я. — Только это неправда. Видал я в жизни таких собак, которые сначала лаяли, а потом и кусали.

— Вот именно, — согласился Белло.

— Что «вот именно»? — спросил я.

— Что Они сначала лаяли, а потом кусали. А когда они лаяли, то не могли кусать, потому что у собак только один рот и этим ртом нельзя сразу и лаять, и кусать.

— Так вот что означает эта поговорка. Ну, значит, и ты меня кое-чему научил, — сказал я. — А какую поговорку имел в виду ты?

— А у меня такая: «Собака, которая болтает, любит, когда ее в ванне купают».

— Ну это ты, конечно, сам выдумал, — сказал я.

— Да-а, Белло сам собой её выдумал, — гордо заявил он.

— Тогда пойду и подготовлю всё для того, чтобы испробовать твою поговорку, — с этими словами я направился в ванную и включил тёплую воду.

А потом Белло с удовольствием плескался в ванне, а я сидел на бортике и удивлялся:

— Надо же, папа совсем не сердился. А деньги я обязательно верну, когда вырасту и буду зарабатывать сам.

— Да, у Макса очень добрый папа, — подтвердил Белло из ванны.

— Да и Верена не ругалась, — сказал я.

— Верена тоже добрая.

— Осталось только уговорить папу, чтобы он написал мне объяснительную для школы.

— Папа Штернхайм обязательно напишет, — не сомневался Белло.

— Пожалуй, тебе пора вылезать! — сказал я и встал. И тут я поскользнулся (наверное, наступил ни кусочек мыла, выпавший у Белло из лап) и плюхнулся на пол. Думаю, у меня была довольно обалдевшая физиономия, потому что Белло засмеялся.

— Вот тебе и «ха-ха»! — рассердился я, пытаясь встать, но тут опять поскользнулся.