Пауль Маар - Новости о господине Белло

Он дважды нажал на кнопку звонка у двери.

— Сейчас ты удивишься, — объявил он, — потому что таинственным образом появится обед.

Я не стал признаваться, что давно знаю, каким именно образом появится обед, и мы стали ждать вместе.

Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Господин Мельхиор жестом велел мне спрятаться у него за спиной, а потом открыл дверь — его дочь в этот момент поднимала поднос.

На нём стояла тарелка и блюдо с крышкой. А поднос она ставила на пол, чтобы постучать.

— Позволь представить тебе моего ассистента, — выступил господин Мельхиор, протянул руку за спину и подтолкнул меня вперёд. — Не ожидала, да? — спросил он.

— Макс, как тебе это удалось?! — спросила его дочь. — Поздравляю! — она и правда радовалась.

— Вы что, знакомы? — спросил господин Мельхиор.

— Да, — ответил я, ничего не объясняя.

— Тогда я пойду позвоню твоему отцу, успокою его и скажу, что ты ещё у нас и что у тебя всё хорошо, — сказала она.

— Папе? — спросил я. — А разве у вас есть наш номер? И почему вы сказали «ещё у нас»? Вы что, уже говорили с папой? Что он сказал? Как он там?

— Да успокойся ты! Сейчас расскажу по порядку, — сказала она. — Да, он звонил, голос был ужасно взволнованный — не меньше, чем только что у тебя. Сказал, что они с господином Штернхаймом очень переживают за своего мальчика, за Макса. И спросил, не заходил ли ты к нам в компании со взрослым мужчиной.

— А вы что?

— А я рассказала, что ты у нас был. Только не с мужчиной, а с собакой. И тогда он здорово удивился.

— А потом?

— Потом я рассказала, что ты собирался зайти к моему отцу, попытаться войти, во всяком случае. И что я почти не надеюсь, что у тебя получится. И с тех пор я не видела ни тебя, ни собаку. Я и подумать не могла, что отец впустил вас! Господин Штернхайм ещё добавил, чтобы я сообщила, если узнаю о тебе что-нибудь, и продиктовал мне ваш номер.

— Он ругался? — спросил я. — Он очень сердился?

— Сердился не очень. Но очень-очень переживал, — сказала она. — Его можно понять. Как ты думаешь?

— Можно, — согласился я.

Господин Мельхиор даже не прислушивался к разговору, его явно больше интересовала еда. Пока мы говорили, он поставил поднос на лабораторный стол, приподнял крышку и посмотрел, что на обед, вытащил одну сосиску и с аппетитом откусил.

— Макс, картофельный салат и сосиски по-венски! — сообщил он в мою сторону.

Подошёл Белло и встал передними лапами на стол. Он голодными глазами уставился на блюдо, нюхал его и вилял хвостом.

Госпожа Майке некоторое время озадаченно разглядывала Белло, а потом спросила:

— Кажется, твой пёс выглядит не совсем так, как утром?

— Да уж! — сказал я. — Совсем не так.

Господин Мельхиор показал на пса, шерсть которого как раз стала канареечного оттенка:

— Как видно, жёлтые собаки тоже хотят есть. Майке, боюсь, тебе придётся опять идти за едой.

Белло согласно завилял хвостом. А господин Мельхиор обратился ко мне:

— А у ассистента моего как с аппетитом?

— Если честно, очень хочется есть, — ответил я. — Мы с Белло ведь даже не позавтракали в гостинице.

— Не завтракали? Майке, тогда надо подогреть ещё сосисок и принести нам, — скомандовал господин Мельхиор.

— У меня идея, — сказал я, — можно вам кое-что предложить? Вашей дочери не так-то легко ходить по лестнице туда-сюда и приносить нам сосиски. Почему бы нам не спуститься всем вместе в её квартиру?

— В её квартиру? — господин Мельхиор выпучил глаза так удивлённо, что можно было подумать, эта гениальная идея никогда не приходила ему в голову. — А почему бы и нет? — наконец отозвался он. — Давайте спустимся!

— Ты правда пойдёшь ко мне? — спросила его дочь.

— Конечно, мы пойдём вместе с тобой. Почему бы и нет? — переспросил он и вслед за нами с Белло перешагнул порог комнаты так естественно, как будто проделывал это каждый день.

Вскоре мы с госпожой Майке и господином Мельхиором сели за обеденный стол. Белло тоже получил порцию сосисок и уплетал их с большим аппетитом.

Мне было немного жаль пса, но удержаться я не мог, и мы посмеивались над ним втроём. Белло, кажется, совсем не обижался. Он так углубился в поедание сосисок, что ничего не замечал, а выглядел уморительно. Уши у него начали синеть и совершенно не сочетались с жёлтым цветом морды и туловища.

Кухня госпожи Майке была обставлена так же необычно, как и гостиная. Тут не было настоящего стола, и приходилось сидеть, взгромоздившись на высокие табуреты у высокой стойки, похожей на прилавок. Эта стойка отгораживала плиту от остального пространства на кухне.