Анна Никольская: Город собак

— Девять лет назад имя «Даша» было самым распространённым в средней полосе России, поэтому я рискнул предположить, что обладательницу туфельки зовут именно так. А насчёт того, что она грязнуля, позвольте не согласиться.

— Но как объясните тогда, что туфля брошена в грязь? — ещё больше обиделась Жучка.

— Объясняется это весьма тривиально: девочку похитили! — сказал Шерли, и глаза его сверкнули.

— Как похитили? Кто?! Надо немедленно найти злоумышленника! — наперебой загалдели собаки.

— Сейчас мы этим и займёмся, — Шерли стал деловито расхаживать вокруг лужи. — Думается, мы имеем дело с киднепингом.

— С кем, простите? — не понял Полкан.

— Киднепинг — от английского «похищение ребёнка с целью выкупа». Итак, киднепинг был произведён не более двух часов назад. Причём транспортным средством злоумышленника был велосипед.

— Велосипед? А почему не самокат? — толпа дворняг разразилась хохотом.

— Прошу обратить внимание на это, — невозмутимо продолжал Шерли, указывая на длинный след от велосипедных шин.

— Точно! Как мы сразу не сообразили! — воскликнул Тузик с досадой.

— Первое правило частного детектива: внимательно относись к деталям. Мне думается, похититель является подростком, как сказал бы маэстро Шерлок Холмс — тинэйджером. Наверняка взрослый бандит воспользовался бы в коварных целях автомобилем. Из этого следует, что искомый преступник — младше восемнадцати лет, так как у него нет водительских прав. Причём весьма грузного телосложения. Взгляните, как глубоко впечатался протектор в грязь.

— Возможно, это оттого, что на велосипеде сидели двое, — предположила Жучка.

Шерли бросил недовольный взгляд:

— Не будем исключать. Но мне всё же кажется, что похититель — парень грузный, рыжеволосый, с крупными чертами лица, покрытого густым слоем пигментных пятен, проще канапушек. На момент совершения преступления одет он был в джинсовый комбинезон и красную бейсболку с надписью «Chicago Bulls». Не приходится сомневаться и в том, что мальчик этот злой, нехороший, и плачет по нему колония для несовершеннолетних. Так давайте же накажем преступника! Да здравствует буква закона и лапа правосудия! — закончил на высокой назидательной ноте своё выступление пудель.

— Потрясающе! — зааплодировали хвостами по асфальту дворняги. — Но как вы?..

— Как я догадался? Элементарно! — привычно ответил Шерли, но вдруг осёкся.

К группе частных детективов на большой скорости приближался велосипед. Управлял им толстый мальчик в джинсовом комбинезоне и бейсболке с надписью «Chicago Bulls». На багажнике сидела босая девочка с золотистыми волосами. В руке она держала жёлтую туфельку.

— Не может быть! — разинул рот Тузик, а за ним и все остальные.

— Это похититель! Ловите его! — Полкан быстрее всех пришёл в себя и кинулся, было, навстречу злостному преступнику, но наивный велосипедист уже сам подъезжал в карающие лапы правосудия.

— И не стыдно тебе, мерзавец? — грубо обратился он к лектору по криминалистике. — Почему ты сбежал опять? — странный мальчик с негодованием смотрел на королевского пуделя.

А тот потупился и пристыжённо молчал, зажав хвост между лапами. Дворняги в изумлении замерли.

— Сестрёнка все глаза проплакала, пока тебя искали! — продолжал воинствовать толстый мальчик. — А зачем туфлю стащил? Игрушек тебе мало? — в сердцах он замахнулся на Шерли, но девочка остановила его.

— Не ругайся, пожалуйста, — попросила она, слезая с велосипеда и пристёгивая к ошейнику пуделя поводок. — Ну что, Шерлик, пойдём домой? «Собаку Баскервилей» дочитывать? — босая, но счастливая Даша ласково смотрела на горе-детектива.

Стоял один из тех безветренных знойных дней, когда накалившийся песок нещадно обжигает лапы. Граф и Бобка брели вдоль высокого прибрежного обрыва по дорожке, лежащей в тени гранатовых и апельсиновых деревьев. Сквозь них время от времени мелькало море. Словно мираж, оно дрожало, переливалось бликами в южном воздухе и казалось ещё синее в узорчатых прорезях изумрудно-зелёной листвы. Тишина знойного дня окутывала всё вокруг душным покрывалом. Лишь в траве, виноградниках и зарослях банановых пальм заливались цикады, и от их монотонной, звенящей песни гудел воздух.

Граф, как всегда, шедший впереди, остановился, ожидая, пока Бобка поравняется с ним.

— Жара-а! — выдохнул пёс вяло и высунул язык.

— Не говори, — по привычке поддакнул Бобка.