Эно Рауд - Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 4, с иллюстрациями)

Муфте стало не по себе. Он старался отогнать мрачные мысли, но из этого ничего не получилось. Он не мог справиться со своим воображением.

Он представлял, как становится настоящим волчьим приёмышем, бегает по лесу на четвереньках и гоняется за зайцами. И тогда, впав в полнейшее отчаяние, Муфта стал изо всех сил барахтаться в рюкзаке.

— Ну-ну, — проворчал лысый. — Вот ведь как вырывается. Свяжешься с таким, так самому не будет никакой жизни.

— Надо бы его связать, — сказал бородатый.

По мнению лысого, это был вполне разумный совет, и он хотел снять свой ремень, чтобы связать Муфте руки и ноги. Но ремня не оказалось.

— Я потерял свой ремень, — сказал лысый.

Ремня было, конечно, жалко, но всё-таки из-за него не стоило возвращаться. Ремень ремнём, всё равно в наступавших сумерках вряд ли удалось бы его найти. Краеведческие исследования иногда требуют и жертв. Лысый обойдётся и без ремня, к тому же Муфта в рюкзаке перестал буянить…

Муфта понял, что бессмысленным барахтаньем ничего не добьёшься. Свяжут тебя — и дело с концом. Лучше уж сидеть смирно и ждать, что будет. Нельзя выходить из себя! Несмотря ни на что, он пока остаётся собой! Он ничуточки не одичал, как бы этого ни хотелось краеведам. И пусть краеведы считают его кем угодно, сам-то он знает, кто он на самом деле.

Муфта и не заметил, как стал сочинять стихи. Это его здорово успокоило. Стихи укрепляли его дух, что при теперешних обстоятельствах было совершенно необходимо.

Краеведы продолжали свой путь. Когда они наконец подошли к палатке, уже совсем стемнело. Но кострище рядом. Сухой хворост был заготовлен заранее, так что вскоре палатку осветил приветливый огонёк костра. Лысый варил на костре кофе, а бородатый принёс из палатки буханку хлеба и головку сыра. Скоро можно подкрепиться.

— А чем мы покормим своего подопечного? — растерянно спросил лысый. — У нас ведь нет сырого мяса.

— Может, он сам для себя что-нибудь раздобудет? — сказал бородатый. — Например, выроет из земли какого-нибудь крота.

Лысый развязал рюкзак и за шиворот вытащил оттуда Муфту.

— Ну, что будем делать, малыш? — спросил он. — Может, выроешь себе крота?

Муфта молчал. Он считал этот вопрос слишком оскорбительным, чтобы на него отвечать.

— Или, может, мышку поймаешь? — ободряюще продолжал лысый. — Разве волки не научили тебя ловить мышей?

Муфта по-прежнему молчал.

Ведь для волков он сам служил мышью. Волки играли с ним, так сказать, в волки-мышки. Но как это объяснить краеведам?

У Муфты голова шла кругом. Наверное, потому, что после долгого сидения в душном рюкзаке он снова попал на свежий воздух. А быть может, это от голода? За всё время неволи в волчьем плену у него во рту не было и маковой росинки. Голод его здорово мучил, и он не мог оторвать глаз от хлеба и сыра. Краюшка хлеба и кусочек сыру были ему просто необходимы. Если бы хоть немного утолить голод, тогда он наверняка нашёл бы и более толковые слова, такие слова, чтобы краеведы в конце концов стали его слушать.

Ой-ой-ой, до чего же он голоден, голоден, как волк… Так он им и скажет!

— Я… Я голодный… Голодный, — заикаясь, пробормотал Муфта. — Голодный волк.

Как это часто с ним бывало, от сильного волнения язык совершенно перестал слушаться. Голодный волк! Это он сказал нечаянно, а лысый тут же ухватился за его слова.

— На самом деле ты вовсе не волк, — дружелюбно улыбнулся он. — Это тебе только кажется.

А бородатый добавил:

— Хоть ты и вырос среди волков, это ещё не значит, что ты волк.

Муфта даже охнул от отчаянья. И надо же было именно сейчас начать путать слова.

Муфту охватило горькое чувство одиночества. Люди были рядом, он же, несмотря на это, ощущал себя бесконечно одиноким. Быть может, даже более одиноким, чем когда-либо ранее. Его не понимали, и именно это ложилось на сердце тяжким грузом.

Между тем чувство голода с каждой минутой усиливалось.

— Пожалуйста… — срывающимся голосом попросил Муфта и грустно посмотрел на краеведов. Он хотел попросить кусочек хлеба. Но не успел договорить. — Воротничок!

Возглас Муфты прозвучал в лесной тишине поразительно громко.

В его голосе слышалась неописуемая радость, на лице сиял невиданный восторг. Воротник! Воротник появился в круге света, отброшенного костром. Маленький, верный и храбрый Воротник!