Рут Томпсон - Бравый Дед в Стране Оз

Правда, выглядела она странно и была не похожа на себя, но всё-таки не настолько, чтобы родной отец не смог её узнать. Держась одной рукой за дуб, Авось наклонился и другую руку подал дочери. В следующую минуту он уже держал её в объятиях и нёсся вверх так же неосторожно, как перед этим бежал вниз. Однако на этот раз всё сошло благополучно, он не споткнулся и, взбежав по золотой лестнице, пронёсся мимо растерянно таращащихся на него придворных и пажей. Он не останавливался, пока не добрался до тронного зала.

Усадив принцессу на обитый зелёным атласом диван, король наскоро поцеловал её и, не тратя времени ни на какие вопросы о её странном исчезновении и загадочном появлении, выбежал прочь и запер дверь на замок. Лоб его был покрыт каплями пота. Король понимал, что радоваться ещё рано. Хотя принцесса нашлась, но, во-первых, она странно изменилась, а во-вторых, в любую минуту могло появиться чудовище и увести её.

Пробежав тяжёлыми шагами по дворцовому коридору, Авось ворвался в апартаменты Верховного судьи Наугада, который по долгу службы ведал всеми бракосочетаниями высоких особ. Король был намерен немедленно выдать принцессу замуж за Перикса, чтобы раз и навсегда покончить со всеми разговорами о чудовище. Схватив растерянного судью за руку, он поволок его за дверь, на ходу объясняя, в чем дело.

Однако предполагаемого жениха нигде не было видно. И не только Перикс исчез, но и все знатные молодые люди Наугада попрятались кто куда. Дело в том, что хотя Авось бежал с дочерью на руках быстро, но все же не настолько быстро, чтобы никто не заметил произошедшей с ней странной перемены. Слух о том, что принцесса Звёздочка околдована, немедленно разнёсся по городу.

Перикс первым сообразил, что король срочно захочет выдать дочь замуж. Боясь колдовства, слабодушный юнец мигом выскочил из дворца и спрятался в стоящую в саду бочку для дождевой воды. Видя такое дело, все знатные и неженатые наугадцы бросились прочь и забились в самые дальние закоулки дворцовых подвалов. Напрасно король звал их, называя каждого по имени и нетерпеливо топая ногами. Никто не отзывался. Бедный Авось чуть не плакал от гнева и отчаяния.

В это время короля потянул за рукав Верховный судья, который все это время высматривал на склоне чудовище. Он кое-что увидел, и волосы на его белом завитом парике встали дыбом от волнения.

— Смотрите, государь! — воскликнул он.

У дворцовых ворот стоял усталый юноша в запылённой одежде. Это был принц Тряпицио. Цветочный след привёл его к подножию горы Бытьможет и потерялся, потому что на склонах росло множество разноцветных полевых цветов и заметить среди них те, которые оставила за собой Майя, было невозможно. Но принц упрямо стал карабкаться наверх, решившись, если потребуется, обшарить всю гору до последнего камня. Он, естественно, не знал, что это та самая гора, о которой рассказывал Ассо Нанс, — гора, на которой стоит родной город поэта. Когда же он, преодолев мучительный подъем, увидел золотой дворец Авося и простирающийся за ним город, он решил поискать Майю здесь. Сейчас он стоял и ждал, пока кто-нибудь откроет ему ворота.

— На вид вполне порядочный молодой человек, — шепнул королю Верховный судья, значительно подняв густые брови, — и хоть одет неважно, но недурён собой. Что если...

Дальше король уже не слушал. Он бросился к воротам, мгновенно их распахнул и за руку поволок недоумевающего юношу по лестнице. Прежде чем Тряпицио успел открыть рот, они уже были в коридоре перед тронным залом. Судья, поправив съехавший набок парик, бежал следом. Пока король отпирал дверь, почтенный законник крепко держал юношу за руку, чтобы тот не сбежал.

— В чём дело? — спросил наконец растерянный, усталый и измученный принц. — Куда вы меня притащили? Я ищу фею. Вы её не видели?

Но судья вместо ответа приложил палец к губам и втащил юношу в зал. Там он скороговоркой произнёс несколько фраз, которых Тряпицио не разобрал, потому что у него не было сил вслушиваться. Судья задал ему какой-то вопрос, и он рассеянно кивнул, чтобы отвязаться, после чего на него неожиданно набросился с объятиями тот самый странный толстяк, который тащил его по лестнице.

— Сынок! — кричал Авось, не утирая слез радости, которые бежали у него по щекам. — Ты спас всех нас! Как я могу тебя отблагодарить? Мой дорогой сын!