Алексей Ольгин - Храбрый Тилли и другие истории (сборник)

Так мы и живём. Тынис пишет книги, Эстер учит музыке девочек и мальчиков, а я… Тынис считает, что обо мне говорить ещё рано, надо чуть-чуть подрасти. У меня всё впереди.

В нашей семье друг без друга – никуда. А если я и остаюсь дома один, то недолго, – мало ли куда Тынису надо. Но, уходя, он всегда скажет:

– Я сейчас, Жюль, вернусь, только в магазин сбегаю.

– В магазин – это хорошо, иди, – говорю. – Про меня не забудь, купи чего-нибудь вкусненького…

Тынис без Эстер не садится обедать, и я один есть не стану, не хочется. Так у нас заведено. Вместе как-то веселей и вкусней даже. Или, может, привычка?

Привычка – великое дело! Как говорил мой знакомый французский бульдожка, привычка – это вторая натура. И ни за что по утрам не ел творог. А я его порцию уплетал за милую душу.

Раньше я ел много, а теперь обедаю всего два раза в день. Утром и вечером или вечером и утром – как получится.

Что ещё рассказать о себе? Люблю я поспать, а хозяин мой полуночник, как говорится – «сова». Не спит допоздна. Сидит или лежит, шелестит бумагой – то читает, то пишет.

Когда живёшь среди людей, волей-неволей подчиняешься их обычаям… Он не спит, и я не сплю. А уйти в другую комнату не могу – не выношу одиночества.

Лежу сразу в двух комнатах. Лежу посередине. На пороге. Одна половина здесь – другая там. Головой к Эстер, хвостом к Тынису, чтобы никому обидно не было.

Вдруг звонок. Бегу к двери.

– Жюль, – говорит Эстер. – К нам гости… Нина Ивановна!

Вошла старушка.

Заглянул за дверь – может быть, кто-то там на лестнице задержался?.. Нет никого… Только одна старушка, пальто снимает, Тынису подаёт.

– А где же гости?! – спрашиваю.

– Жюль, познакомься… Это Нина Ивановна.

– Здравствуй, Жюль, – говорит старушка. – Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже приятно, – говорю. – Только непонятно: Нина есть, а Ивановну не вижу.

Люблю, когда Эстер играет что-нибудь тихое. Лежишь, дремлешь, закрыв глаза, и мечтаешь о чём-нибудь приятном. Хорошо!

А если Эстер играет слишком громкое – мне не нравится. Я подхожу тогда к ней и говорю:

– Бух-бух…

– Ты чего бухаешь? – спрашивает Эстер. – Не понимаю.

– Бух-бух… – говорю.

– Не понимаю…

– Чего тут понимать? Сыграй, – говорю, – что-нибудь другое, чтобы не так громко.

А Эстер опять за своё. Руки бегают то по белым, то по чёрным косточкам, туда-сюда, туда-сюда…

– Бух-бух, – говорю и кладу лапу на белые косточки.

– Жюль, – спрашивает непонятливая Эстер, – может быть, ты хочешь заняться музыкой?

– Нет, – говорю, – сыграй другое.

– Ну-ка, Жюль, давай проверим твой слух.

– При чём тут мой слух? – говорю. – Я и без того хорошо тебя слышу, в какой бы угол ни спрятался!

– Давай, Жюль, я тебе сыграю, а ты спой.

Я молчу. Пусть себе играет.

– Ну что же ты, Жюль? Я тебе играю, а ты…

Я молчу.

– Жюль, ещё раз, – не унимается Эстер. – Слушай внимательно!

Она играет. Я молчу.

– Нет, – говорит Эстер, – музыкант из тебя не получится.

– Не получится, – говорю. – Давай лучше поиграем.

И несу Эстер свою любимую игрушку.

– Жюль, ты мешаешь мне заниматься.

– Занимайся, – говорю, – занимайся, только не так громко.

Меня ещё на свете не было, а остроносая Несси уже пятнадцать дней бегала по весенней земле. Топала вовсю своими коротенькими лапками…

Несси – карликовый пудель, только женского рода. Я её знаю всю свою жизнь, она нисколечко не меняется. Всё такая же замухрышка, но вёрткая – настоящий вьюн! А как бегает! Стелется по земле, уши пропеллером… Когда Несси бежит, она похожа на зайца, только чёрного.

Носимся мы с ней по парку, прыгаем через кусты, через скамейки, кувыркаемся – в общем, играем… Извозимся в грязи по уши, а хозяева наши ничего – довольны… Хозяева Несси даже говорят: благодаря Жюлю у них собака спортивного сложения.

Несси – моя лучшая подружка. Очень она мне нравится.

Очень трудно ходить рядом с Тынисом без поводка, на доверии. Так и подмывает улизнуть в сторону. То длинноухий пудель пройдёт мимо, то пекинес раскосый, то мальчонка на тоненьких ножках, то сладкий фантик валяется… Уйма приманок, и одно самое большое желание – как для детей мороженое – это побегать на свободе.