Гру Дале - Черт-те что, или Праздник первого зуба

Он не решался продолжить, но если не спросить у бабушки, тогда ведь вообще не у кого будет узнать.

Он сделал глубокий вдох и заговорил.

— Дело в том… — начал он и запнулся.

Хвост его поджался, и мысли зажались тоже.

— В чём? — спросила бабушка и, проведя сухой, жёсткой рукой по его щеке, вздохнула недовольно.

— Дело в том… что камень-подголовыш слишком жёсткий. У меня от него шишки и ссадины.

— На затылке? — заинтересовалась бабушка и стала ощупывать цепкими пальцами его старые и совсем свежие синяки и шишки.

— Я хотел спросить, не знаешь ли ты, где мне раздобыть подушку?

— Подушку!!! — присвистнула Злыдневна, раздувая ноздри, и смерила его взглядом. Челюсти её двигались непрестанно, как будто она жевала. — Да, Бамбуль, всё-таки ты действительно штучка с ручкой, — сказала она и вдруг — о ужас! — расхохоталась.

Она смеялась так, что стена коридора разошлась, и в щель посыпались искры из кипящего в центре земли огня.

В эту секунду Бамбуль успел ясно рассмотреть бабушкино лицо со всеми бородавками, родинками и пятнами. Но тут она набрала полную грудь воздуха и снова расхохоталась громоподобным, диким смехом.

От этого люди на земле повскакивали с мест и прильнули к окнам. «Что это было?» — спрашивали они друг друга и недоумённо поднимали брови домиком — люди всегда так делают, когда встречаются с чем-то непонятным. Но потом они успокоились и, наверное, легли в кровати, подложив под голову мягкие, без единого камешка подушки, словно специально созданные для ярких, цветных снов.

Бамбуль вытряхнул песок из ушей, протёр зачесавшиеся глаза. В волосах на бабушкиной голове и в шерсти у неё на загривке ещё тлели угольки, освещая полную пригоршню отчаянно вырывающихся стоножек и сколопендр — закуску к обеду для всей семьи.

— Нет, ужастик ты мой, — ласково сказала бабушка, — подушки у меня нет. Но ты, наверно, просто голодный. На вот тебе самую жирненькую стоножку.

— Спасибо, что-то не хочется, — ответил Бамбуль, сжимая кулак, но стоножка уже успела высунуть наружу тридцать шесть передних ног и обвить его руку щекотным кольцом.

Бамбуль осторожно разжал кулак и выпустил многоногого червячка на землю. Злыдневна тяжело вздохнула и долго провожала взглядом уползающий деликатес. Наконец она повернулась к Бамбулю и подняла на него свои жёлтые глазки.

— Последний раз я видела подушку полжизни назад, — сказала она, задумчиво выковыривая застрявшую в зубах крохотную стоножку. — Но я тебя понимаю, Бамбуша. Эти подголовыши действительно жёсткие как чёрт знает что.

Остаток дня до самого вечера Бамбуль провёл в поисках чего-нибудь мягкого, чтобы подложить под голову. Сначала он откопал корешок, разгрыз его на мелкие кусочки, сложил их красивой горкой в изголовье и попробовал лечь. То ещё удовольствие! Они тоже впиваются в голову, как занозы. Тогда Бамбуль намёл большую кучу золы и попробовал положить голову на неё. Но только перемазался и долго чихал со страшной силой.

На шум конечно же немедленно явился бдительный Бабадур. Сперва он долго и внимательно смотрел на Бамбуля, потом повёл носом и спросил:

— Чем ты тут занимаешься? По-моему, здесь пахнет сажей.

— Нет, тут земля такая, — пробурчал Бамбуль, отводя глаза; он знал, как папа относится к играм с золой.

— Ты тут не занимаешься тем, чем я не разрешаю тебе заниматься? — строго спросил Бабадур, и глаза его сузились больше обычного. — Послушай-ка, я бы на твоём месте не дурака валял, а сидел бы и зубы раскачивал. Если они не выпадут до следующего праздника лавы, мне ничего не останется, как выбить их. Не хочешь раскачивать, хоть пожуй что-нибудь.

— Конечно, — быстро ответил Бамбуль, набивая полный рот землёй. — Они ведь могут и от земли расшататься, правда?

Папа покачал головой и почесал спину длинной палочкой, отчего во все стороны полетели хлопья пепла. Они ложились у его ног красивым узором.

— Если б всё было так просто… — грустно буркнул папа и завозил по полу хвостом, вздымая золу.

Но тут вдалеке барабаны забили «у-жи-нать-по-ра», и папа засуетился. Вот-вот придёт мамаша Бажаба, а она ждать не любит. К её приходу ужин должен быть уже на едальном камне: серый суп и каша из пемзы с серной подливкой. Серый суп — это просто грязная вода, зато каша такая твёрдая и тягучая, как пудинг из слизняков. Не самая любимая еда Бамбуля. Единственно приятным в ужине было то, что Бабадур всегда украшал кашу горсткой живых дождевых червяков. Они копошились сверху красным блестящим клубком. И Бамбуль всегда старался, пока никто не видит, схватить червяков и отпустить под стол. От этого в животе возникало очень приятное чувство. Поэтому ужинать Бамбуль садился в основном для того, чтобы спасти как можно больше червяков.