Елена Макарова - Тайм-код

Меж тем глухонемой раздает пассажирам брошюру с картинками – по ней можно изучать язык жестов. Стоит десять шекелей. Помощь детям. Старушка покупает. Видно, она редко ездит в поезде. У меня такая есть.

За окном море. Спокойное, голубое, без единой волны. Под стать небу. Линия горизонта режет голубизну.

Читаем дальше: «В пределах отдельной авантюры на счету дни, ночи, часы, даже минуты и секунды, как во всякой борьбе и во всяком активном внешнем предприятии. Эти временные отрезки вводятся и пересекаются специфическими „вдруг“ и „как раз“».

Аргентинская старушка занята изучением языка немых. Прикладывает кулак ко лбу и подбородку – это значит «спасибо»; прикладывает ладонь с оттопыренными пальцами, указательным и мизинцем, к нижней губе – это значит «любовь».

Юный роман, молодая беспечная Греция. Случайности вторгаются и вершат чудеса.

Поезд замедляет ход. Станция Атлит. Отсюда не видно главной исторической достопримечательности этого городка – лагеря для нелегальных репатриантов, существовавшего с 1939 по 1948 год. Британские власти ввели квоту на иммиграцию в Палестину, свою подмандатную территорию, – не более пятнадцати тысяч человек в год, но с началом мировой войны, понятно, число желающих резко увеличилось.

Через этот лагерь прошло сорок тысяч человек; кто провел здесь несколько дней, а кто – месяцев или даже лет. Сейчас на этом месте музей.

В 1940 году из Европы в Палестину вышел последний корабль – «Атлантик», но 1750 его пассажиров-счастливчиков англичане переправили на остров Маврикий, где продержали их пять лет. Исследованием этой истории я тоже занималась ровно пять лет.

Как говорит Бахтин, «случись нечто на минуту раньше или на минуту позже, то есть не будь некоторой случайной одновременности или разновременности, то и сюжета бы вовсе не было и роман писать было бы не о чем».

Далее: «„Мне шел девятнадцатый год, и отец подготовлял на следующий год свадьбу, когда Судьба начала свою игру“, – рассказывает Клитофонт („Левкиппа и Клитофонт“, ч. 1, III). Эта „игра судьбы“, ее „вдруг“ и „как раз“ и составляют все содержание романа».

Мне тоже шел девятнадцатый год, и я мечтала познакомиться с Бахтиным. Как выяснилось, он жил во флигеле на территории дома творчества писателей в Переделкине, где я тогда часто бывала. Но как к нему подойти? Что сказать?

А тут подступил Яблочный Спас, и я решила принести ему на подносе красивейшие яблоки. Яблоки купила, поднос взяла в домтворческой столовой. Решила идти в пять.

Дверь открыла женщина. Я ее не запомнила. Провела меня на веранду, где сидел старик в инвалидной коляске. Бахтин! Он спросил, из пишущих ли я. Что вы, что вы, я только яблоки принесла. Женщина взяла у меня поднос и поставила на стол. Бахтин жестом предложил: присаживайтесь. Что вы, что вы, я только яблоки принесла.

«Каждую минуту, каждое мгновение с человеком может произойти нечто, возможно, откроющее ему смысл существования; нечто, дающее ответ на самые мучительные вопросы бытия. Должны совпасть минуты встречи, внутренние ритмы…» – сказал философ Мамардашвили.

Хронотоп. Место – Переделкино, время – Яблочный Спас. Пожилой человек в коляске – Бахтин. Авантюрное приключение состоялось.

Достаю из рюкзака Вальтера Сернера. Маленькая книжка попугаечного цвета под названием «Манифест дада и уголовные рассказы». Имя автора я обнаружила не в публичной библиотеке, а в базе данных. Транспорт «P» из Терезина в Ригу отбыл 20 августа 1942 года. Тысяча человек расстреляны в лесу неподалеку от станции. Сернер с женой оказался в неверный момент в неверном месте.

«Боже мой, – пишет он своему другу Христиану Шаду. – Что ждет меня впереди? Абсолютно ничего!» И правда, что могло ждать Сернера, когда его книги сжигали в костре, а жена его, Доротея Сернер, была взята под стражу за покупку спичек в «часы, запрещенные для евреев»?

«28.12.1941 в 18:30 полицейский Рудольф Долежал, служебный № 591, сотрудник транспортного отдела охраны, привел в полицейский участок на улице Краковской в Праге-2 г-жу Сернер, которую задержал на площади Виктории в Праге-2 по уведомлению инж. Адамеца. На Сернер были узкие мужские брюки, что обращало на себя внимание прохожих; она оправдывалась тем, что носит их, потому что ей холодно».

Не донеси на нее Адамец, не была бы она арестована в последний вечер 1941 года, не занесли бы их с Вальтером в штрафной список на депортацию.