Юлия Щербинина - Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство

– Скажи «ракета». – Ракета. – Твой папа – начальник туалета!

Близки подколкам «стишки-обманки»,заставляющие наивную жертву произнести вслух бранное слово или срифмовать непристойную концовку. Говорящий ставится в неловкое, нелепое, смешное положение, особенно прилюдно, на публике.

Для пущего эффекта надо с притворным возмущением громко заорать: «А-а-а, Мишка матом ругается!» Уже знающий эту разводку или просто ушлый адресат должен либо повторить целиком «нормальное» слово («заштрихуй», «оскорблять»), либо заменить похабство чем-то нейтральным на ту же букву («…жёлтая рубашка», «…кусок газеты»).

Более изощрённая лингвистическая забава: попросить незадачливого товарища быстро произнести, например, фразу «Какое красивое здание», добавляя перед каждым слогом слог «пи». Когда скороговорка подбирается к началу третьего слова и старательный исполнитель выпаливает сакраментальное словцо – все оглушительно хохочут. Да и в «красивом» есть над чем посмеяться при развитом воображении.

Отдельным пунктом идут обожаемые ребятишками в определённом возрасте и уже цитированные нами «садистские стишки» [45]. Самый популярный их герой – «маленький мальчик» – совершает выходки, чудовищные по масштабности и жестокости.

Скандированием подобных виршей ребятишки подчас обожают изводить впечатлительных сверстников и «правильных» взрослых. Учёные относят подобные развлечения к имитационным формам агрессии (см. главу 5) или к озорству релаксационного характера – нацеленному не только на третирование адресата, но и на эмоциональную разрядку самогó говорящего.

Словесное озорство способствует снятию психологического напряжения через осмеяние ужасного и взламывание табу (запретов).

Кроме того, «садюшки» – это ещё и символический протест против запретов, высмеивание взрослых страхов и грозных предупреждений. Очень точно пишет об этом исследователь детского фольклора М. П. Чередникова: «“Приключения маленького мальчика” – ироническое воспроизведение мифа взрослых, в чьём воспалённом воображении торжество “ужасного случая” оказывается неминуемым законом жизни. Родительские “страшилки”, иллюстрирующие систему воспитательных запретов, бумерангом возвращаются в эпатаже “садистских стишков”» [46].

Помимо этого, «садистские стишки» – это одновременно и жёсткие, циничные, но уроки ОБЖ, игровое разъяснение правил безопасности, столь часто нарушаемых озорниками. Ведь частенько жертвой экстремальных забав становится и сам «маленький мальчик».

Кстати, та же самая – предупреждающая, охранительная, просвещающая – функция есть и у многих сказок. Не пить водицы из лужицы («Сестрица Алёнушка и братец Иванушка»); не открывать двери незнакомцам («Волк и семеро козлят»); не уходить далеко от дома («Гуси-лебеди») и многие другие.

В том же ряду стоят и столь популярные у детишек «страшные истории» [47] – про Красный Рояль, который засасывает в себя того, кто осмеливается играть на нём; про Гроб-на-Колёсиках, тайно приезжающий тёмной ночью за очередной жертвой; про Зелёные Пальцы и Чёрную Простыню, появляющиеся из ниоткуда, чтобы душить безвинных жертв…

Вот типичные образчики «страшилок» из повести Эдуарда Успенского, не только знаменитого детского писателя, но и собирателя детского фольклора.

«Это случается почти каждое лето то в одном, то в другом лагере. Вдруг мальчик пропадёт, вдруг найдут девочку без дыхания. Ищут, ищут, кто это сделал, и не находят. А ребята потом рассказывают, что над лагерем летала Чёрная Простыня, что она пыталась пролезть в одну палату, потом в другую, но её спугнули. Или говорят, что видели Красную Руку, летавшую за окном, она страшная и светится»…