Сильвия Энтони - Открытие смерти в детстве и позднее

Если родитель обращался за помощью к психоаналитику или психиатру, он тоже едва ли ее находил, хотя и в медицине, и в академической психологии уже начинался поворот. Д-р К. У. Валь [268] писал двенадцать лет назад:

На одном из этапов развития фрейдистской теории Рут Мэк Брунсвик (Ruth Mack Brunswick) выдвинула идею, принятую Фрейдом, – что маленькая девочка, желая сексуального акта с отцом, невротически реагирует, когда мать делает ей клизму. По крайней мере в одном случае невроз девочки, включавший тревогу о смерти, был интерпретирован в этом духе:

Мне кажется возможным, что клизмы не имели никакого отношения к этиологии невроза и душевного страдания; фобия собак была вызвана страхом возмездия за агрессивные желания по отношению к родителю или сиблингу, в фантазии представленных в образах животных, амнезия на числа – ассоциацией смерти с возрастом, а расстроенное состояние – в связи с Днем Поминовения Усопших – ассоциацией с неизбежностью ее собственной смерти.

Подобно обнаженности пресловутого короля, страх смерти до недавних времен, хоть и очевидный для неискушенного наблюдателя, оставался совершенно незаметным для психологов и психоаналитиков, – за выдающимся исключением в старшем поколении профессоров Дж. К. Флугеля и Гарднера Марфи (Gardner Murphy). Концепция смерти и тревога по поводу смерти у ребенка постоянно описывалась в терминах ничего кроме. Ранк считал «одной из величайших заслуг Фрейда то, что он привлек наше внимание к негативной идее смерти у детей». Часто цитировалось утверждение самого Фрейда о том, что для ребенка смерть значит немногим больше, чем уход или исчезновение. Один американский психолог заявил, что для ребенка смерть означает просто госпитализацию! Мы с определенностью обнаружили, что на ранних стадиях освоения языка и понятий представления детей о смерти весьма ограниченны; обобщения ошибочны, поскольку эти ограниченные представления слишком разнородны по содержанию. Но нет оснований считать, что неадекватность представлений обеспечивает их эмоциональную стерильность. Предполагаемый уход матери может причинить ребенку страдание и повергнуть его в отчаяние не менее острое, чем какая угодно утрата – взрослого. И если исследования Боулби, Шпица, Лидделла и их последователей хоть что-то значат, то они приводят к мысли, что ожидание надвигающегося события, сопряженного с таким страданием, должно вызывать у ребенка тревогу. То, что она в некоторой степени вытесняется, – в детстве, очевидно, типично и нормально. Осознание неизбежности собственной смерти может расстроить так же или еще глубже, чем разлука. Преходящее отрицание реальности может играть позитивную роль, облегчая тревогу и потому позволяя принятие в дальнейшем. Кроме того, как мы наблюдали в случае Стивена, какие-то из наиболее ценных интересов и достижений человека могут происходить из стремления избежать смертности.