Сильвия Энтони - Открытие смерти в детстве и позднее

Временная блаженная безрассудная убежденность в личном выживании, по-видимому, обусловлена проникновением в сознание психического состояния, которое в норме бессознательно. Реакция сына Сали вызывает в памяти описание Вордсвортом своих детских переживаний: «со всем, что видел, я находился в контакте не как с чем-то отдельным, а как с неотъемлемой частью моей собственной нематериальной природы… Ничто не было для меня труднее, чем признать смерть состоянием, имеющим отношение к моему собственному бытию…» Здесь выражено ощущение имманентности жизни и постоянного живого единения Я и мира, отрицающего возможность личного конца.

Поскольку отрицание личной смертности оказывается непрочно, то, рассматривая этот эпизод как выражение процессов развития ребенка, мы обращаемся к интерпретации Ференци [263] , в которой он следовал идее Фрейда: отрицание воспринимаемого, но неприятного факта может иметь позитивный эффект, способствуя построению прагматических отношений между индивидом и средой.

Отрицание реальности – переходная фаза между игнорированием и принятием реальности; чуждый и потому враждебный внешний мир может, несмотря на боль, войти в сознание, – если к боли добавлен знак «—», то есть если она отрицается.

Это наблюдение всегда казалось мне гениальным инсайтом, потрясающе достоверной интерпретацией поведения. Случаи такого спонтанного преходящего отрицания менее проблематичны, чем ситуации, когда мать находила необходимым сама прибегнуть к отрицанию ради или вместо ребенка. Положение родителя в такой ситуации оказывалось одним из труднейших, – если не проявить гибкость, она могли привести к психиатрическому расстройства ребенка впоследствии.

Один такой случай приводит д-р Моргенштерн:

Эта история воспроизводит, в более экстремальной форме, опыт матери Джейн и, чуть раньше, самой Джейн. Одна из наших записей также рассказывает о том, как мать обнаруживает, что должна дать ребенку какую-то гарантию – вариант отрицания, – чтобы помочь ему пережить трудный момент:

При аналогичной ситуации в семье Кац мать чувствовала себя вынужденной перед лицом тревоги ребенка отрицать его смертность:

В обсуждении этого протокола профессор Дэвид Кац написал: «Мы пытались, насколько возможно, оградить детей от каких-либо представлений о смерти, особенно смерти человеческих существ. Зачем было расстраивать их мыслями о смерти, которая неизбежно была бы воспринята ими как нечто крайне таинственное и ужасное, если бы они услышали о ней, не имея никакого утешения, которое бы их поддержало… Но было суждено, чтобы в очередной раз непрошеный помощник нарушил наши планы… Когда мама дает ему правдивый ответ, Теодор впервые обнаруживает страх смерти… Видя его страдание, м. решается успокоить ребенка в своей заключительной фразе» [265] .