Пол Коллинз - Даже не ошибка

Пятнадцатилетний Джеймс Пуллен появился в Ирлсвудском приюте в 1850 году. Он уже был признан необучаемым. Пуллен происходил из уважаемой лондонской семьи, едва-едва говорил и вообще как будто ничего не слышал. Его страстно интересовали корабли: с раннего детства он мастерил кораблики из мусора и разных обрезков, что только попадались ему под руки. Казалось, что кроме рисования и украшения предметов его ничего не привлекает, а только заставляет вновь и вновь удаляться в свой собственный мир, в котором его сопровождал еще один обитатель приюта — брат, Вильям Пуллен.

Страстью братьев были гравюры, которые они совместно копировали на листах для набросков. Особенно умелым в этом деле был Вильям: одно время он был литографистом в типографии приюта. Талантам его, увы, не пришлось расцвести: умер он рано, на четвертом десятке, от рака. У младшего же Пуллена была своя история. Его увлеченность ремеслом переросла в какое-то безумное мастерство: он практически оккупировал приютскую столярную мастерскую, где мог соорудить все — от книжной полки до трости для ходьбы, — и она в конце концов была предоставлена ему в единоличное пользование. Для защиты своего цеха от воров Пуллен соорудил устрашающий капкан с гильотиной, который непременно бы сработал, если бы сотрудники приюта не разобрали его. Тогда он воздвиг пятнадцатифутового механического монстра, призванного отпугнуть всякого, кто помешает его работе. Жуткие глаза, челюсти и усиленный раструбом голос этого чудовища управлялись через запутанную систему блоков и рычагов самим Пулленом, который сидел внутри на специальном сиденье.

Чувствуя себя в своей мастерской в безопасности, Пуллен создал ряд разнообразных произведений искусства. Например, он делал сложные композиции из цветных тесемок от сигарных коробок, брошки ручной работы, большое количество резных деревянных изделий. Он брал все это в Редхилл на продажу и вскоре — странный, бессловесный — стал привычным зрелищем для жителей города. Пуллен точно знал, что из его изделий сколько стоит — обмануть его было невозможно: он аккуратно записывал каждый материал, пошедший на ту или иную вещь. С другой стороны, он мог и просто поменять что-нибудь на круг хорошего сыра у жены пристава.

Но было еще нечто, что Пуллен оставлял для себя и что принесло ему славу. По большей части это были корабли: они всегда увлекали его. Есть среди его работ и необычная библейская скульптура — судно викингов с веслами по бортам, с ангелами и Сатаной на разных концах (корабль вообще был для Пуллена моделью Вселенной). Весла были искусно сработаны из прутиков, а сверху на корабль испускались молнии из слоновой кости: бивни доставались Пуллену ни много ни мало от короля Эдварда VII, который был так покорен работами Пуллена, что регулярно жертвовал ему этот ценный материал из собственных запасов.

Выдающееся творение Пуллена — виртуозная модель громадного парохода Изамбарда Брюнеля [37] Изамбард Кингдом Брюнель (1806–1859) — английский инженер, работавший над строительством железных дорог и мостов. Проектировал первый трансатлантический пароход «Грейт Вестерн» (1838) и бывший в свое время самым крупным судном в мире «Грейт Истерн» (1858). «Грейт Истерн». Это был самый впечатляющий корабль той эпохи, и для Пуллена (которого Даун брал в порт, зная его любовь к кораблям) он стал настоящим потрясением. Три года он делал копию судна; на одну только обшивку ушло 1,2 миллиона деревянных заклепок, которые были изготовлены Пулленом по собственной, изобретенной им технологии. Десятки морских блоков и пушечных батарей также были сделаны Пулленом собственноручно. В 1872 году эта модель получила бронзовую медаль на международной выставке, так что Пуллен вполне заслуженно мог надеть адмиральскую униформу для получения подобных наград.

Он стал настолько известен, что соорудил большое панно, рассказывающее историю его жизни, — целый ряд замысловатых картинок. Все для того, разумеется, чтобы посетители не прерывали его работу расспросами. Вместо ответа он молча направлял их к нужному квадратику на своем «постере». На одном из них он был изображен беззащитным ребенком, которого лупит разгневанный гувернер; на других — он уже триумфатор, окруженный в собственной мастерской деревянными шедеврами.

Прошел пятилетний срок его пребывания в приюте, потом еще один, и еще… Он никуда не уезжал. Оставаясь совершенно невежественным во многих жизненных областях, он был чертовски умен и талантлив. Не готовый к жизни вне приюта, он в то же время не был и одним из пациентов. Ему разрешили жить там и дальше. Он был единственным из всех обитателей приюта, кому позволили обедать вместе с сотрудниками. Он оставался в приюте и после переезда учреждения в Нормансфилдскую больницу, и после смерти Дауна, дело которого продолжили его сыновья. В 1913 году, через шестьдесят три года после поступления, ирлсвудского гения посетил известный невролог А. Ф. Тредголд. Доктор был изумлен: «Показывая мне свои изделия, он часто прерывался, чтобы погладить себя по голове и сказать: „Молодец!“ Когда же я достал измерительную ленту и попросил разрешения измерить его череп, он очень обрадовался и явно стал видеть во мне весьма благоразумного человека».