Пол Коллинз: Даже не ошибка

— Нелепо, — я просматриваю длинный список вопросов и оценок, выданный врачом, и отшвыриваю его в сторону. — Он чудесный. Они просто никогда не видели таких.

Морган сопит в своем кресле. Вдруг губы его причмокивают, и затем он возвращается к блаженному сну.

— Знаю.

Повисает долгая пауза.

— А на консультацию все-таки придется съездить.

— Наверное.

При этом на самом деле ведь ничего не изменилось. Ничего не произошло. Он — тот же мальчик, что и был всегда; да и мы — те же родители, что были раньше.

— Ну а что если вдруг…

Ее вопрос повисает в воздухе.

— Если они что-то найдут?

Она кивает.

— Не найдут.

— Ну а если да?

Просто он проходил обследование, вот и все. И… и… да как это вообще можно допустить? Дженнифер смотрит на меня и гладит по плечу:

— Давай-ка я побуду с ним. У тебя сегодня совсем не было твоего личного времени.

— Пожалуй.

— Все у нас будет хорошо.

Я поднимаюсь по скрипучей лестнице в мансарду, стараясь не наступить на дырки в досках и торчащие гвозди: я — единственный, кто сюда поднимается, и пора уже, наконец, взяться за ремонт лестницы. Распаковывать вещи после переезда я тоже, наверное, никогда не закончу — на картонных коробках в моем домашнем офисе лежат стопки тетрадей и блокнотов, на столе угрожающе пошатываются пирамиды старинных томов, и везде снежными горными пиками возвышаются стопы библиотечных фотокопий. «ПИТЕР», — гласят небрежно приклеенные к ним бумажки. В другой стопке — черновики книги о Питере, написанные по большей части неровно и небрежно. Никак не могу привести их в порядок. Кое-чего здесь не хватает, и я до сих пор еще не определил, чего именно.

Я останавливаюсь и бесцельно смотрю в окно. Что если все-таки это правда и с ним что-то не так?

Возвращаюсь к своим записям и начинаю их просматривать. Впервые я столкнулся с Питером в прошлом году, когда мы жили в Уэльсе. Я с интересом листал найденную мною старую, ветхую книгу в кожаном переплете — «Необычные и замечательные характеры»; именно из этой книги я и узнал про Питера, дикого мальчика. Глядел он куда-то в пространство, по крайней мере — за пределы книжной страницы. Я никогда не слышал о нем раньше. Да что там — ныне он вообще почти никому не известен, поскольку написанной биографии Питера не существует. Но были времена, когда практически каждый что-нибудь да слышал о мальчике-дикаре и его чрезвычайно странной жизни: этот сначала практически бессловесный, дикий ребенок дурачился перед двором короля в Кенсингтонском дворце, встречался с Дефо и Свифтом, находился у истоков романтизма, зоологии и даже теории эволюции.

Питер преследовал меня. Я успел пару раз переехать, увидеть превращение сына из новорожденного в почти трехлетнего мальчика, написать несколько книг… и не мог все это время выкинуть Питера из головы, сам не знаю почему. О самом Питере не было сказано почти ничего. Он был молчаливой загадкой; чем больше я читал о нем, тем больше узнавал о людях, его окружавших. Питер оказался зеркалом для людей своей эпохи: он отражал их мысли и грезы и практически не раскрывал себя. Каждый, кто заглядывал Питеру в глаза (всегда отведенные в сторону), узнавал что-то о себе самом и о том, что же это такое — быть человеком. Так получилось, что и я стал одним из таких людей.

Самые первые сообщения поступили от лодочников, курсировавших по реке Везер: странное существо выходило к реке из Черного леса и скрывалось на берегу. Из жалости к необычному животному люди стали оставлять ему еду. Когда же жители города Гамельна отважились сунуться в лес в июле 1725 года, их глазам предстало зрелище, к которому они были явно не готовы. В лесу, не обращая на их присутствие никакого внимания, обитало самое редкое из диких животных: человек.

Он был похож на мальчика лет двенадцати; нагой и грязный, со спутанными длинными волосами, но все же — без сомнения — мальчик. Жители видели его на расстоянии: он прятался в дупле дерева, употребляя в пищу желуди, траву и съедобные растения. При движении — и бегая по полю, и карабкаясь по деревьям — он использовал все четыре конечности. Свидетели утверждали, что по деревьям он передвигался не хуже белки. Бесшумно проследив за его перемещениями, жители города окружили дерево, чтобы заставить мальчика слезть.

Такова одна история. Есть и другая, от местного фермера Мейера Юргена. Некоторые утверждали, что именно Юрген нашел ребенка первым, и вовсе не в лесу. Мальчик был обнаружен на пастбище жадно присосавшимся к коровьему вымени. Увидев приближение фермера, испуганный ребенок начал буквально разрываться между желанием убежать и остаться пить молоко; но Мейер, которому приходилось приручать самых разных животных, завлек оголодавшего ребенка в дом с помощью нескольких яблок.