Шалва Амонашвили - Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя

Главный судья тоже очнулся от оцепенения и собрался было что-то закричать, пригрозить.

Но в это время случилось другое, совсем уж неожиданное.

Запела женщина.

Голос её заполнил всю площадь, всё небо.

Голос её задел каждого на площади, даже глухих сердцем.

Голос её звал каждого к Богу, к Свету, взывал к Истине.

В голосе её звучала и Вера, и Надежда, и Любовь, и София.

Люди не могли видеть, кто поёт, кто эта женщина, и получалось, как будто поют все, как один.

Многие плакали.

Многие погрузились в себя.

Главный судья явно забыл, ради чего он стоит рядом с главным палачом.

Толпа тоже забыла о предстоящем зрелище.

…Песня закончилась, но толпа, в которой отчётливо проявились облики людей, долго не может оправиться.

Людям уже не хочется ни хлеба, ни зрелищ.

Не хлебом единым жив человек.

Не зрелищами кормится душа.

А Словом и Песнею.

Мужеством и Преданностью.

Толпа, преобразившаяся в народ, расходится, не дождавшись зрелища.

И когда главный судья Римской империи оглянулся вокруг, увидел: он один, и рядом осуждённый, а на площади – три женщины, а с высоты башни храма Юпитера смотрит на него мальчик.

Нет главного палача, нет судей, которые сопровождали его, нет охранников.

Нет легиона толпы на площади.

Пусто вокруг.

«Прав был мальчик, Истину не повесишь, не распнёшь, не сожжёшь на костре… А устраивать суд над Истиной есть самое тяжкое преступление», – подумал он и тоже покинул дворцовую площадь.

Они спаслись.

Их спасло всё: и исповедь Ильи, и платок Вероники, и песня Августы, и мольба Агапии. Их спас Бог.

Однако надо было немедленно скрыться.

Власть скоро очнётся и пошлёт за ними легионеров, чтобы схватить их и вернуть в темницу как осуждённых.

Но растерянные осуждённые стояли на месте, с удивлением и тревогой оглядываясь вокруг и не зная, что делать.

Первым об опасности догадался Антон.

– Илья, их надо немедленно спрятать… И тебе тоже надо укрыться… Я знаю, где… Пошли быстро…

Они мигом спустились с башни на площадь, и Илья закричал им:

– Следуйте за нами… Быстро!..

Осуждённые побежали вслед за ними.

Антон вёл их по узким улочкам Рима. Хотя на улицах было многолюдно, их почему-то никто не замечал.

Они вышли за город и вскоре оказались в лесу.

Бежали они долго и молча.

Наконец, лес кончился, и они вышли к подножию гор и берегу моря.

– Здесь есть пещера, где вас никто не найдёт… – сказал Антон.

Они пробрались к пещере через узкое ущелье, по которому с шумом бежала горная речка.

Солнце садилось, когда они вошли в пещеру. В ней было совсем темно.

Все были усталые и еле стояли на ногах, но забота о Юстиниане для них была превыше всего. В тёмной пещере женщины всё же определили удобное место, устроили мягкое ложе из высушенных трав и уложили на него Юстиниана.

Вероника накрыла своим платком его руки и сказала:

– Скоро ты не будешь чувствовать боли…

Боль и страдания мужа Августа переживала на себе. Юстиниан всячески сдерживался и не проявлял своих мук, но у Августы руки болели так же, как у него. И когда Юстиниан сообщил всем, что боли действительно проходят, Августа могла подтвердить: боли его стихали в ней тоже. Она всё время сидела рядом с ним, ласкала его лицо, голову и шептала нежные слова любви и утешения.

– Давайте помолимся Господу Богу нашему Иисусу Христу… – сказала Вероника.

Хотя в тёмной пещере никто ничего не видел, тем не менее, они смогли устроиться вблизи Юстиниана.

Гонимые, осуждённые, усталые и голодные христиане приступили к молитве.

Сперва молились они тихо и с чувством, повторяя молитвенные слова, которые произносила Вероника. Но потом каждый, незаметно для себя, начал возносить Богу слова свои. Огонь духа, рождённый и усиленный молитвой, обласкивал руки Юстиниана. От молитвы всем становилось хорошо.

В молитве они заснули.

И, засыпая, каждый вошёл в сон, ставший единым для всех.

Они стоят лицом к пустыне, которой нет конца. За ними слышится шум моря. Светит полная луна. Стоит неимоверная жара.

«Где мы и куда нам идти?» – спрашивают они друг у друга.

Августа смотрит на звёздное небо. Среди несчётного количества звёзд одна мерцает особенно, улыбается, как бы зовёт всех к себе.

«Вон туда!» – говорит Августа и рукой указывает в сторону мерцающей и улыбающейся звезды.

«Откуда ты знаешь?» – удивляются другие.

«Звезда подсказывает», – отвечает Августа.