Коллектив авторов - Высшая школа России в интервью ректоров и президентов вузов

Удалось сохранить научные школы, и это я тоже считаю большим достижением коллектива. Они создавались нашими предшественниками, поэтому утрачивать их ни в коем случае нельзя. Хоть и трудно, но постепенно формируется молодая генерация нашего коллектива. В разы увеличились заработные платы. За последние годы принципиально изменился объем выполняемых Научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР).

Без научного поиска, реализации серьезных масштабных задач не рождаются научные коллективы и выдающиеся ученые, тем более, если эти ученые работают в инженерном деле. С ростом объема НИОКР зарплата их участников меняется принципиально. Это уже не 20 тыс. рублей, которые получали в среднем по вузам Москвы в прошлом году, а суммы от 100 тыс. рублей. Ученые, в том числе и молодые, начинают увереннее смотреть в завтрашний день, потому что средства для обеспечения жизни их семей и их самих есть.

Думаю, это и есть главные достижения университета за последние несколько лет.

– Все знают: для того чтобы учиться и работать в Бауманке, студенты и преподаватели должны соответствовать определенным требованиям. Какие требования Вы выдвигаете своим будущим студентам?

– Особых требований, из ряда вон выходящих, мы не предъявляем. Но даже наши простенькие требования весят много (смеется). Мы – технический университет, поэтому математика, физика, информатика – это те науки, которыми наши будущие студенты обязательно должны владеть. Школы сейчас не всегда в состоянии подготовить абитуриентов к ЕГЭ. Экзамен по физике сдает совсем небольшой процент школьников. Но от этих требований никуда не деться. Должен отметить, что за последние 2–3 года мы наблюдаем рост интереса к техническим наукам. У нас добротный набор студентов с хорошими баллами по ЕГЭ.

Как и любой университет, Бауманка ищет своего абитуриента, который заточен на инженерию и технику. Случайный человек может сюда попасть. Но учиться в нашем университете студенту будет легко только в том случае, если у него душа лежит к этим тяжелейшим наукам.

Таких ребят мы ищем разными методами. Помимо ЕГЭ, существует такой инструмент как олимпиады. Есть классические, как, например, «профессор Жуковский», а есть инженерный конкурс «Шаг в будущее», который существует уже более 20 лет. Это, можно сказать, наша «фишка». В течение года около 100 тыс. молодых людей принимают в нем участие. Причем это не только выпускники. Ребята начинают участвовать в конкурсе уже с 7 класса, ведут в течение 2–3 лет свой инженерный проект, приезжают к нам на конференцию, докладывают о своей работе. Довольно жесткое жюри рассматривает эти проекты, в пух и прах разбивает их, если они кажутся ему несерьезными. Ребята уезжают и дорабатывают их. Глядишь, за три года появляются серьезные наработки. Нередки случаи, когда школьники оформляют патенты на свои изобретения, что очень здорово. Вот это абсолютно наши люди. Правда, к сожалению, они не всегда отличники. Мы это видим и помогаем таким ребятам добрать знаний, чтобы они могли учиться в Бауманке. Это путь, благодаря которому мы получаем замечательных студентов.

– Какие проблемы высшего технического образования Вы считаете наиболее существенными?

– Наш главный принцип действия и одновременно наша самая главная проблема – взаимодействие с промышленностью. Инженерный университет не может учить своих студентов оторванно от практики. Объем информации растет гигантскими темпами, он за пять лет удваивается. И мы должны четко понимать, какие специалисты нужны промышленности сегодня.

90-е годы, о которых мы уже говорили, сильно подорвали промышленность. И это сказалось на нашем взаимодействии. Производственные практики стали хуже, трудно найти места. Финансовая составляющая тоже играет свою роль.

Вместе с подъемом промышленности будут уходить и сложности. Но надо понимать, что промышленность и образование не могут по отдельности вернуться к тем позициям, которые были – только вместе это возможно. Кто бы и что ни говорил, сегодня ощущается «острый голод» подготовленных специалистов. Кризис перепроизводства инженеров как-то не замечается, кризис как раз в другом – квалифицированных молодых инженеров очень не хватает. Например, средний возраст инженера в космической промышленности – 46 лет. Якобы, блестящий. Но его составляют либо молодые люди 22–23 лет, либо уже пожилые около 70 лет. Середины, которая всегда брала на себя ответственность и решала главные задачи, как раз не хватает. И вместе с промышленностью мы должны этот пробел восполнить.