Юрий Лигун - Карасёнки-Поросёнки

– Был мех, а теперь – смех… Где моль побила, где сам протёрся…

Капе стало стыдно. Она давно хотела нащипать нового меха из маминой шубы, да всё забывала. Чтобы загладить вину, она подвинула Михаилу Ивановичу блюдце с самым большим куском. Михаил Иванович радостно зарычал, и кусок исчез. Можно было подумать, что его вообще не было, если бы не кучка песочных крошек на ковре. Доктор хмыкнул и, выдернув из торта одуванчик, начал его разнюхивать. В последнее время старик ел совсем мало, потому что у него шатались зубы.

– Настя, а ты почему не ешь? – спросила Капа.

– Я худею. Ну, разве что совсем чуть-чуть… Буквально пару маленьких кусочков.

– От торта не толстеют. От торта поправляются, – прогудел Михаил Иванович. – А хозяюшка у нас – молодец! Вкусно готовит. Надо бы нам чаще собираться. И не по выходным, а каждый день. Как раньше…

– Как раньше, я не могу. Бабушка заболела, и меня теперь сдают в садик.

– А что говорит медицина? – спросил у доктора Михаил Иванович.

– Кхе, кхе… Я бы в два счёта вылечил старушку, но вы же знаете, что я детский доктор. Вот если бы она болела свинкой…

– У бабушки радикулит, – сказала Капа.

– Радикулит – это когда спина болит, – с видом знатока пробасил Михаил Иванович. – Ей надо в дупло залезть: пчёлы радикулит в один счёт вылечивают.

– Капитолина! Где ты? – заскрипела пружинами бабушка. – Что-то я тебя совсем не слышу. Кажется, я очки потеряла.

– Бабушка, я сейчас! Только вы не уходите, – попросила гостей Капа.

– Не получится, – взглянув на будильник, сказал доктор. – У меня в полвторого приём. Если опоздаю, дети всю больницу разнесут.

– Посидели и хватит, – прогудел Михаил Иванович.

– Всё было очень вкусно, – прощебетала Настя, доедая третью порцию.

– Ну, пожалуйста! Вон ещё сколько торта осталось, – сказала Капа и бросилась в спальню.

Бабушка лежала на кровати. В одной руке она держала очки, а другой рукой шарила под подушкой.

– Вот так всегда. На минутку сняла, а теперь не найду никак.

– Бабушка, да они же у тебя в руке!

– Точно! Вот голова садовая! Нет чтобы сразу в руке поглядеть.

Бабушка надела очки и внимательно осмотрела внучку. Руки-ноги у Капитолины были на месте, но бабушка всё равно недовольно поджала губы:

– А почему ты вся в песке? Опять торт делала? Лучше бы цветы полила.

– Ну, бабушка, – захныкала Капа, – я их уже сто раз поливала. И потом мне надо одно дело сделать…

– Какие у тебя могут быть дела? Не понимаю…

Ответа она не дождалась, потому что Капы в комнате уже не было.

– Руки помой! И колени! Всю квартиру пропесочила! – крикнула вдогонку бабушка и погрозила пальцем дверной ручке.

Капа очень торопилась, но всё равно опоздала. Гости ушли, даже не попрощавшись. Она обвела комнату взглядом. Всё было, как обычно. У кресла валялся потёртый плюшевый медведь, на подоконнике сидел пластмассовый доктор, из ящика с игрушками выглядывала кукла Настя.

– Эх, вы! Не могли подождать… – прошептала Капа.

Она посмотрела на будильник. Было ровно полвторого.

На столе стоял недоеденный песочный торт.

Здоровенный третьеклассник Вовка Семякин уже и не помнил, кто первым назвал его бандитом. Кажется, тренер по фигурному катанию. В секцию фигурного катания его привела старшая сестра Катя, когда Вовке стукнуло пять лет и он ещё не был таким здоровенным.

– Фактура хорошая! – повертев Семякина, сказал Катькин тренер. – На коньках умеешь?

– А чего тут уметь? – буркнул Вовка и достал коньки.

– Ну, покажи, покажи, – благодушно проговорил тренер и подмигнул Кате. – Только возле бортика, чтоб тебя не зацепили.

В ледовой коробке со зверскими лицами носились взрослые фигуристы. Они подпрыгивали, махали руками и по-всякому раскорячивали ноги. Из-под коньков с противным скрежетом летели белые брызги. Семякин вздохнул и вышел на лёд.

– Ну, давай, – сказал тренер.

И Семякин дал. Он оттолкнулся от бортика, и его сразу понесло к центру площадки. Какая-то тётя в блестящем купальнике, увидев Вовку, резко свернула и с разгону врезалась в раскрученную пару. Пара тут же распалась и поехала лёжа, сбивая всех подряд. В секунду каток превратился в ледовое побоище. Он был сплошь усеян разрядниками, кандидатами и мастерами фигурного катания, и только будущий здоровенный третьеклассник невозмутимо катился дальше…

Тренер долго ловил ртом воздух, а когда поймал, закричал на весь Ледовый дворец то ли с досадой, то ли с восхищением: