Валерий Гусев - Пиастры для юных пиратов

– Числом ног, что ли? - свредничал Алешка.

Возможно: или у паука всего две ноги, или у жены ученого шесть ног.

Во всяком случае, Алешку так поразил этот рассказ, что он тут же пересказал его маме в очередной бутылке с сахарным песком.

– Дай посмотреть, - попросил я, когда Алешка вложил письмо в конверт.

Он нехотя вынул и протянул мне листок со своими каракулями.

«Дарагая мама! Нам тут очень весело. У жены одного ученава оказалось шесть ног. И он сашел с ума от радости. А ихтеандер Рыпкин поймал страшилишче с удачкой на носу. И тоже сашел с ума от радости…»

Как бы и наша мама… от радости… Подумает еще, что мы не в экспедиции в Тихом океане, а на экскурсии… в сумасшедшем доме.

Я так и сказал Алешке. А он усмехнулся и успокоил меня:

– Дим, наша мама умная.

Жизнь на судне шла своим чередом. Мы даже начали забывать, что папа здесь на задании. А он не забывал. Правда, это было совсем незаметно. Он только болтался по кораблю и трепался со всеми (извини, папа), кто ему попадался на пути. И задавал всякие смешные вопросы. И выслушивал смешные ответы. И всем нравилось, что этот богач такой наивный и простой. И старались рассказывать ему и объяснять как можно больше и подробнее. Тем более что папа очень внимательно их слушал. Это называется сбор информации.

И конечно, папа все время «просеивал» эту информацию в своей голове. И, видимо, чтото там оставалось - важное и ценное. Потому что он становился все озабоченнее, правда, только тогда, когда находился наедине с нами или с капитаном. А так он был все время весел, любопытен и в хорошем настроении.

Мы с Алешкой, конечно, забыли о своих ролях детей олигарха. Да и не знали мы этих ролей, никогда такими детьми не были и с такими детьми не общались. И оказалось, что такое нормальное поведение сослужило нам хорошую службу. Нас приняли в коллектив и относились к нам без настороженности, открыто.

– Нормальные хлопцы, - сказал както кок Сковорода. - И лопают как нормальные люди. Я боялся, что капризничать будут, деликатесов требовать, а они - нет, метут все подряд. Кабы нам изза них голодом не сесть. А вообще мне любо, когда люди хорошо едят. И приятно, и полезно. И коку авторитетно.

Мы с Алешкой уже так привыкли к жизни на корабле, что наша «Афалина» казалась нам чьейто гостеприимной дачей, куда нас пригласили погостить. Мы были в курсе всех научных дел и личной жизни каждого матроса и ученого. Вот только с боцманом мы мало общались изза его глухоты и нелюдимости. Хотя моряк он был, как сказал капитан, справный. Все хозяйство на корабле, которым заведовал боцман, всегда было в исправности, всегда безупречно работало и блестело чистотой.

А экватор приближался. Мне даже казалось, что наши ботаники и биологи с ихтиологами больше занимаются приготовлениями к празднику, чем своей любимой наукой. Все секретничали, шептались, перемигивались и шутили. Особенно над Рыбкиным.

– А Рыбкин, - говорил веселый матрос, - проглотит живьем двух летучих рыбок, запьет их двумя литрами воды и будет изображать из себя аквариум.

– А ты, - взрывался Рыбкин, - проглотишь живьем морскую змею и будешь изображать из себя террариум.

И вот этот день настал. На палубе зазвонил колокол, зазвучал в динамиках гимн. И на мостике появился наш капитан. Настоящий Флинт. В старинном камзоле, в треуголке, с пистолетами и абордажной саблей за поясом и с мушкетом на одном плече. А на другом плече сидело чучело красивого попугая, величиной с откормленного индюка.

– Матросы! - воскликнул капитан. - И пассажиры! Через несколько минут наше славное судно пересечет экватор нашей славной планеты! По старинному обычаю мы должны оказать внимание и почести владыке морскому Нептуну. Чтобы слал он нам всегда попутные ветры. Чтобы загонял в наши сети большую рыбу. Чтобы ярко светили нам путеводные звезды. Чтобы под килем «Афалины» не было скал, мелей и коварных рифов. Готовьте дары царю морскому!

Тут он выхватил изза пояса пистолет и выстрелил в воздух. И сейчас же из люка показалась голова морского царя, а за ней все остальное. Морской царь Нептун (старпом по должности) был в золотой короне набекрень, с трезубцем в руке и с длинной зеленой бородой, усыпанной мелкими ракушками.

– Дед Мороз какойто, - шепнул мне Алешка. - Экваториальный.

Алешка был в костюме морского чертенка. Костюм был простой: Алешка вымазал лицо черной краской и привязал сзади веревку, вроде хвоста. Но чертенок он был настоящий. Он тут же перегнулся через борт и завизжал во все свое горло, с возмущением: