Олег Бундур - Навстречу белому медведю

Чем дальше за корму, тем рубец ровнее и ровнее, а потом полностью рассасывается, сглаживается.

Море живое существо. Оно дышит, и на берегу это явно видно: вдох-выдох, вдох-выдох, прилив-отлив, прилив-отлив. Море волнуется и чем больше, тем выше волны. Море сердится, и тогда волны увеличиваются, растут, пенятся белыми барашками, накатывают валами…

Когда начинается шторм, значит, что-то где-то не так, что-то произошло, и море выходит из себя всем своим существом.

Вы ведь тоже, когда стукаетесь пальцем ноги о камень, скачете, машете руками, кричите, плачете, то есть страдаете. Так и море.

Сейчас на море гладь. Я думаю, море чувствует, что наш ледокол отличный, экипаж на нём надёжный, моряки всё делают по-доброму, по-честному. А раз так, чего же волноваться и выходить из себя?

Всё! Стоянок больше не будет. Домой! Ледокол просто бежит, как соскучившаяся по домашнему овсу лошадка после долгой дороги.

Кстати говоря, подо мной в чреве ледокола огромный табун из семидесяти пяти тысяч лошадок.

Ледокол скоро бежит по Баренцеву морю, а время бежит ещё быстрее. И я беспокоюсь, что не успею сделать то, что наметил. Надо вот ещё раз поговорить с табунщиками, то есть с моряками, которые управляют двумя атомными реакторами – ядерными физиками. О, это такие физики, что физики других специальностей снимают перед ними шляпу!

Жалко, шляпы сейчас не носят…

Ядерных физиков и на ледоколе уважают, тем более что редко видят. Рабочее место физиков внизу, у реактора, и называется ЦПУ – центральный пульт управления. Во время вахты они неотрывно наблюдают за десятками приборов, показывающих, как работают реакторы. Атомный реактор – это же сложнейший механизм. Тут надо смотреть в оба. Они и смотрят и конечно же от такого напряжения устают.

А после вахты кто в сауне расслабляется, кто в тренажёрном зале качается, кто в бассейне плещется. А кто идёт и туда, и туда.

Вот и я пойду сейчас в бассейн, поплаваю. Заодно и с физиками пообщаюсь. Они как раз с вахты сменились. Скоро в порт придём, где я их потом увижу.

Когда я вернулся из своего путешествия, соседка спросила:

– Как там Северный полюс? На берег выходили?

И мой хороший приятель – почти о том же самом:

– А на берегу Северного полюса есть растительность?

Когда первые полярники пытались достичь Северного полюса, они предполагали, что эта географическая точка находится на суше. Некоторые видели какие-то земли и отмечали их на карте. Потом оказалось, что эти земли – миражи, как Земля Санникова, например. Слыхали о ней?

Потому я решил сразу ответить тем, кто будет задавать подобные вопросы: Северный полюс находится в центре Северного Ледовитого океана, глубина океана там – четыре с половиной километра, до ближайшей земли оттуда – тысяча километров. Так вот, на Северном полюсе ни-ка-ких бе-ре-гов не-е-ет!!!

Проснулся, лежу, глаза не открывая… Отчего это диван подо мной не дрожит? И вентиляции не слышно…

Кто-то по груди топчется… Снится, что ли? Сейчас повернусь на бок, подремлю ещё…

Мурлычет кто-то и лоб лижет… Открываю глаза – Кеша! Значит, я уже дома и соскучившийся кот по мне ходит, будит меня.

Надо вставать. Сейчас на ледоколе вахтенный помощник капитана объявляет по громкой связи:

– Судовое время семь часов тридцать минут. Экипаж приглашается на завтрак!

Надо и нам. А какой мы экипаж: супруга Алёна, я да кот Иннокентий. Даже для семейного экипажа маловато, не то что для судового.

Вот если б мы пригласили своих ребёнков со своими ребёнками, да племянников и племянниц с их папами и мамами, было бы похоже на экипаж небольшого судна. А если б ещё Кеша собрал всех своих детей и внуков – такого экипажа на целую эскадру хватило бы!

Но это я так, фантазирую, пока зарядку делаю…

Сейчас пойдём с Кешей завтракать, а третий член нашего семейного экипажа уже на работу убежала. Я – в отпуске, а Кеша никогда и не работал, лентяй этакий! Хоть бы чайник включил, пока я мыться буду.

Где теперь ледокол «50 лет Победы», какой градус пересекает?

Я снова и снова жалею, что с ледоколом нет мобильной связи. Сейчас там другой, сменный экипаж, а тот, с которым я ходил в рейс, – в отпуске.

Но я бы позвонил именно ледоколу. Я бы обратился к нему по-старинному: