Елена Усачева - Бал неисполненных желаний

– Мой вход был весьма эффектен, – напыщенно начал Макс, но тут же скис под внимательным взглядом Тырина. – Игра затянулась…

– Играйте после уроков. – Славка вскинул руку с часами к глазам. – Значит, все по своим делам и по домам, а я к завучу. Надо с ней поговорить до того, как Большой Брат кинется жаловаться. И… – он последний раз глянул на одноклассников, – Федя, Ваня, с вас завтра доклад по физике.

– За что? – нарочито грубо протянул Ваня.

– За проигрыш, – успел ввернуть Гера, прежде чем Катрин утащила его к лестнице.

Народ расходился. Соня смотрела им вслед, и в душе рождалось странно щемящее чувство. Ей хотелось всех догнать, спросить, кто куда идет, присоединиться к кому-нибудь. Только не оставаться одной. Ребята помогут – поговорят, сделают вместе с ней уроки, пойдут гулять. Эта уверенность в тех, кто сейчас уходил, рождала восторг пополам с тревогой. Да, да, она была в них уверена. Она даже знала, кто куда сейчас направляется. Гера – в Высшую школу экономики, на курсы. Федя с Ваней – в физический кружок при обсерватории. Славка решит все проблемы – на то он и лидер – и побежит на другой конец города к отцу. Родитель его натаскивает по физике и химии, собирается брать стажером в свою фирму. Хороший у них класс. Единственный на всей планете!

В гардеробе Соню окликнул незнакомый парень. Он был невысок, светловолос. Широкое открытое лицо. Добродушная улыбка. Серая куртка.

– Привет! – Он стоял, просунув руки сквозь решетку, отделяющую гардероб от холла. Словно помощи просил. – Ты не подскажешь, где я могу найти одиннадцатый класс?

Соня вгляделась в парня. Так вот он какой – новенький! Со странной фамилией Гладкий. Симпатичный.

Уже открыла рот ответить, что она и есть из одиннадцатого, что все ушли, но если ему нужна какая-нибудь информация… Сама себя и одернула.

– Одиннадцатого класса в этой школе нет.

И выскочила из гардероба.

Дима жил на последнем этаже девятиэтажного дома. Лифт останавливался между этажами, и один пролет пришлось подниматься пешком. Портреты кошечек и собачек Соню встретили уже на первом этаже. На последний, как стрелочки в детской игре, ее вела очередная цепочка фотографий – снова кошки, травинки, цветочки… лошадь. Большое изображение коня встречало в прихожей, приковывало взгляд.

Димочка отступил в глубь узкого коридора, пропуская одноклассницу в квартиру.

– Ты один?

– Родители скоро придут.

В тренировочных брюках и белой футболке Падалкин выглядел подчеркнуто худым и высоким.

– Ты уже сделал уроки?

Соня прошла в комнату и прежде, чем Димочка успел свернуть файл на компьютере, заметила фотографию Томки. Все-таки рыжая редкостная дрянь. Надо об этом поговорить со Славкой. Пускай она хотя бы извинится.

– Я работаю, – холодно ответил Димочка, откатываясь в кресле от стола.

– Давай вместе напишем о политическом строе в России в конце девятнадцатого века. Ты уже выбрал партию?

– Да, анархистов.

– А почему не социалистов?

– Они плохо кончили.

– Анархистов тоже что-то не видно.

– Их зато всегда было хорошо слышно.

Спорить Соне не хотелось. Она положила на стол учебник, с флешкой в руках подошла к компьютеру.

– Все равно тебе нужна пара, кто-то должен быть оппонентом в дискуссии.

Она шевельнула мышкой, не сразу нашла курсор, ухитрилась нажать на клавишу, вновь разворачивая файл с фотографией Тамары.

– Шла бы ты, Мармеладова.

– Падалкин, ты на Тырина не тянешь.

– А ты на мать Терезу.

– Слушай! Ты сам виноват!

Димочка отвернулся и засопел.

Очень хотелось уйти. Поймать где-нибудь Славку и стукнуть по голове тяжелым.

– Она мне очень нравится, – прошептал Димочка. – Зачем она так поступила? Передай ей, что мне плохо.

– Не буду. – Соня закрыла программу с фотографией. – Буду делать с тобой доклад.

– Доклад у меня с Кудрей. Мы уже все обговорили.

Самое время вставать и уходить.

– Я сегодня видела новенького.

– Белозубый красавец с летящей челкой?

– Что-то типа такого.

– Тогда ему вдвойне не повезло. Красавчиков мочат с особым удовольствием.

– Мне не с кем писать доклад.

– Пиши с Тамарой.

– Тамара с Максом.

Димка засопел с удвоенной силой.

– Ты сам виноват, – напомнила Соня, как будто щит перед собой подняла.

Падалкин вздохнул. Тяжело. Было видно, как опускаются его плечи. Но тут он вздернул подбородок.

– Конечно, ты, Сладкова, гораздо красивее всех грузинских царевен, – быстро заговорил он. – Но я правда договорился с Филиппом, мы не можем менять тему.