Светлана Волкова - Джентльмены и снеговики (сборник)

– Алеша, поди, – поманил скрюченный палец в дверной щели. – Бери перо, и на́ вот листочек в клеточку. Пиши. Глаза-то мои совсем плохи стали.

Алеша нехотя ступил на территорию Варвары Гурьевны, сел за большой стол. Комната была темной, узкой, часть окна упиралась в стену соседнего дома, почти соприкасаясь карнизом с кривоватой водосточной трубой. Соседка с периодичностью раз в три- четыре месяца заявляла в милицию, что видела шпиона с фотоаппаратом, висевшего на этой трубе и заглядывающего к ней в окно, и на красном знамени в том может поклясться, как на иконе.

– Готов? Пиши. – Варвара Гурьевна подложила под поясницу думочку, а голову с клубком седой кички угомонила на ромбике кружевной салфетки, пришпиленной к высокой диванной спинке.

– Дорогой Никита Сергеевич! Восклицательный знак. Довожу до Вашего сведения… «Вашего» – с большой буквы… Запятая. …Что вчера, пятого ноль четвертого пятьдесят пятого гэ… После «гэ» точка. В семнадцать двадцать две около дома номер восемь по Шестой Красноармейской мною был замечен неизвестный мужчина. Точка. На мужчине был коричневый плащ и полосатый шарф…

– Я не успеваю! – взмолился Алеша. – И перо царапает.

– Двоечник! Пиши давай аккуратно, Президиум читать будет.

Алеша вздохнул. Спорить с Варварой Гурьевной выходило всегда себе дороже, да и мама как-то взяла с него слово, что бабушке-соседке он будет помогать по мелочам. Ведь жалко ее: старенькая, одинокая, родне не нужная. Алеша дал маме честное слово и если бы его нарушил, то случилось бы сразу две катастрофы. Во-первых, его самого загрызла бы совесть, а во-вторых, услышь соседка слово «нет» из уст мальчишки, то это ох как обернулось бы всем соседям! Террорист номер один всего квартала Варвара Гурьевна не дала бы житья никому, выела бы всех без остатка, прощай тогда сливы Арарата Суреновича, родственники Зайцевых и спокойная жизнь Иванниковых.

– Написал?

– Угу.

– Пиши дальше…

А еще сосед мой сверху, Фуфайкин Дмитрий Игоревич, льет воду на кухне по ночам. А чего, спрашивается, льет? Тут вопросительный, Алеша, поставь. С новой строки. У них там ванна чугунная прямо в кухне стоит, за занавеской, он снимки проявляет. А снимки ясно какие: у него же жена Нинка на фабрике «Веретено» в столовой на раздаче работает. Это схемы разные…

Алешин класс однажды водили на экскурсию на фабрику «Веретено», прямо в мотальный цех. Там шумели станки, работницы в халатах и косынках ставили тяжелые бобины на металлические стержни и бегали от одного конца машины к другому, завязывая узелки постоянно рвущейся нити и меняя использованные початки пряжи на новые. Он с трудом мог представить, что в этом процессе представляет интерес для врага, но с Варварой Гурьевной не спорил. А вдруг? Ведь взрослые не станут врать. Может, и в самом деле, злостным диверсантам для разжигания войны надо обязательно выведать скорость наматывания пряжи с початка на бобину и хитрость при завязывании узелка, какую знали только советские пальцы?

– Написал?

– Угу.

– Ошибки проверь. Так. Подпиши внизу: С бдительным приветом Птах Вэ. Гэ. Точку поставь. Промокни. Подуй. Сюда дай.

Она взяла с этажерки очки и, не отгибая дужек от стекол, поводила ими по строчкам.

– Молодец! Возьми ириску из вазочки.

Алеша послушно засунул ириску за щеку.

– Опусти в ящик на почте. Только смотри, чтоб никто не наблюдал за тобой. Походи сначала взад-вперед, покрути незаметно головой. Увидишь слежку, сделай вид, что играешь будто, и беги к другому ящику – тому, который на булочной висит, на Седьмой Красноармейской. Оглянись, подожди немного и только потом опускай конверт. Все понял?

Алеша кивнул.

– Ну ступай.

Бабушка Валя сурово посмотрела на внука.

– Что это ты жуешь перед обедом?

– Варвара Гурьевна ириской угостила.

– С чего бы это нашей душегубице-чучельнице тебя подкармливать? Ведь отродясь за ней гостеприимства не водилось.

Алешу соседка заставила поклясться на пионерском галстуке, что содержание письма он не раскроет никому. Даже бабушке. Потому как это есть великая военная тайна.

– Да я так. Помог ей… нитку в иголку вдеть, – промямлил Алеша.

Врать он категорически не умел, но про иголку с ниткой была чистая правда: заполучив хорошо видящего мальчика, Варвара Гурьевна нагрузила его не только письмо писать, но и пуговицу под кушеткой найти, и мелкий шрифт в газете прочесть, и эту самую нитку вдеть. Так что никакого вранья, и ириску он заработал честно.