Любовь Челюканова - Катерина идет играть. Со временем

– Умник, – фыркнула мама. – Волк проглотил Шапочку, не жуя. А не разжеванная пища переваривается труднее и дольше. Именно поэтому я и прошу тебя тщательно жевать. Так что у Шапочки еще есть шанс.

– Понятно, – сказала Катерина. А для себя решила, что никогда не будет жевать, чтобы у пищи был шанс.

– Мы с тобой зарисовались… – сообщила мама. – Папа уже через два часа придет. Пора мне идти ужин готовить. Поможешь?

– Может быть, – неопределенно ответила Катя. Еще целых два часа! Как долго тянется день!

– Я скажу папе и бабушке, что ты помогала мне готовить, – заговорщицки подмигнула мама. – Им будет приятно.

– Ну хорошо, – согласилась Катя. Слишком легко, на мамин взгляд.

И совсем по взрослому заявила:

– Нужно же убить как-то время.

– Убить время… – эхом откликнулась мама. – Ну да, ты еще можешь себе это позволить, – мама улыбнулась и показалась Кате какой-то несчастной. Девочка порывисто обняла уставшую, сидящую на полу женщину, измазав ее красками и, как ни в чем не бывало, запрыгала на кухню, напевая:" Я бабочка, я бабушка, я слон…»

Мам-зай поднялась с пола с улыбкой и даже не попыталась возмутиться по поводу измазанной одежды. Как прекрасно, что у нее есть такая замечательная дочь. И как всегда остаток дня будет наполнен играми, смехом и радостью. Особенно, когда вернется папа… То есть Муж… То есть Котик… Окончательно запутавшись в именах, мам-зай пошла на кухню, где Катерина Великая и Ужасная устроила великий и ужасный грохот и звон тарелками.

Бабушка выглянула из своей комнаты и, убедившись, что невестка с внучкой заняты на кухне, проскользнула к телефону. При скольжении она немного поскрипывала. Но это, скорее, было волнение, чем старость.

Набрав номер, она стала ждать, поглядывая в коридор, ведущий в комнату, и нетерпеливо постукивая ногой в изящной шелковой туфельке. Выходя на улицу, бабушка одевалась строго: в различные оттенки серого, с одной-единственной яркой вещью – желтым шелковым платочком, свернутым в форме розочки. На самом краешке розы виднелись чьи-то инициалы, но бабушка никогда и никому не рассказывала, чьи они. Дома же, по маминым словам, бабушка ходила как по гарему. Обычной ее одеждой были цветастые, широкие шелковые халаты, такие же шаровары, постоянно смешившие Катю, и расшитые бисером шелковые башмачки. Правда, бабушка утверждала, что это – настоящие драгоценные камни, просто мелкие, но никто ей не верил.

– Розочка, – жарко зашептала бабушка в трубку, услышав в ней спокойное «да-да». – Их сегодня не будет, едут в гости. – Бабушка отчаянно грассировала и гнусавила, стараясь добавить в слова французский акцент, и вместо «г» у нее получалось хрипящее «ххрр», а вместо «е» – забористое «ией». – Приезжай! Жду!

Сухо чмокнув трубку, бабушка легкой пританцовывающей походкой прошаркала в свою комнату, где ее дожидался остывший до ледяного состояния чай. На радостях она так хлопнула дверью, что Катя высунула перепачканную в муке мордочку в коридор и философски заметила:

– Раз хлопают двери, значит, кто-то куда-то выступил.

– Вышел, – поправила мама из кухни. – Не отвлекайся.

– А чего мы столько готовим? Мы что, это с собой в гости возьмем? – спросила Катрин, задумчиво разглядывая гору продуктов, которые мама собиралась приготовить.

– А мы сегодня не пойдем в гости, – сообщила мам-зай, стряхивая с рук муку. – У них Ванечка заболел.

– Так ему и надо, – отреагировал жестокий ребенок по имени Катя. – Он моему щенку ухо оторвал. А вообще правильно, что мы не пойдем. Вы же не хотите, чтобы я заразилась ваничковой болезнью и отрывала всем уши!

– Да уж, – вздохнула мама. – Ты и без ваничковой болезни о-го- го!

– Иго-го, – согласилась Катя. – Так куда это лить? А то оно какое-то липкое.

– Кажется, в унитаз, – сориентировалась мама, глянув на смесь в Катином тазике.

Поэтому когда «баба Разорю», сверкая белозубой улыбкой, которой была обязана безумно дорогой вставной челюсти, явилась в дом, там ее ждала растерянная Катина бабушка и остальные члены семейства.

– Ну… Собственно, вот… – развела руками бабушка.

– А мы никуда не пошли! – подпрыгнув на месте, сообщила Катя.

– Вижу, вижу, – добродушно усмехнулась баба Разорю, а потом поджала губы в сторону Катиной бабушки.

– Давайте ужинать, – любезно предложила Катина мама, и не подозревая о том, какая битва только что разыгралась между двумя пожилыми женщинами.